Пьесы и сценарии

ЧЕГЕНЁВ. Берлин, Ляйтштелле, курсы агитаторов. Седьмое. Безплатное кино «Сталин в 1905 году» с давкой в дверях и сидением на головах. Эх-ма, да не до-ма! (Вскакивает верхом на подходящий предмет.) По ко-ням! Сабли вон! (Делает вид, что скачет, размахивает воображаемой саблей. Локти его вылезают в прорехи рукавов.)

ЯХИМЧУК. Ой, шпана, докричишься ты.

ЧЕГЕНЁВ. Да будь они прокляты, батя, ты думаешь, я за литейку держусь? Ну, дали бы мне лет пять, я бы в охотку погорбил, — ну зачем пятнадцать сунули? Пятнадцать — зачем? Нет уж, остаток срока пусть мне пахан сухим пайком выдаёт!

МУНИЦА. Як то — сухим пайком?

ЧЕГЕНЁВ. Девять грамм. (Показывает себе выстрел в голову и свисает, как умер.)

Входят Каплюжников — дородный опрятный мужчина в хорошей шубе, Гурвич и Фролов. Ветер ещё сильней захлопывает за ними дверь. Они не замечают Чегенёва, тот безшумно принимает рабочее положение, ещё некоторое время убирает на сушилке, позже соскакивает вниз. Нержин перелопачивает формовочную землю.

ФРОЛОВ. Товарищ главный инженер! У Фролова — твёрдо слово. Я сказал: будет бронза. и будет. По моей инициативе. Я понимаю — экскаваторы стоят.

ГУРВИЧ. По чьей инициативе — это мы не здесь обсудим. Ты мне палки в колёса…

ФРОЛОВ. Эх, Арнольд Ефимыч, стыдно вам так говорить! Добрую лошадь одной рукой бей, другой слёзы утирай. Вы ходите командуете, а я сижу над печкой, голову ломаю… Спросите ребят!

МУНИЦА (хохочет и бьёт себя по ляжкам). За яких пять хвылын — и бронза! Макар литейное дело розумие!

ЯХИМЧУК (опершись о счищалку, как о долгий меч). Будэ бронза — Богу дьяковаты, а нэ даст Бог — не будэ.

КАПЛЮЖНИКОВ (благодушно). Вот уж бог тут абсолютно ни при чём. Производство решает техника и люди, овладевшие техникой.

ЯХИМЧУК. А по-нашему — Бог.

КАПЛЮЖНИКОВ. Если б вы были образованные — знали бы такую науку, марксистскую диалектику, которой вы обязаны всеми вашими успехами. Наш передовой общественный строй от бога не зависит.

МУНИЦА. Який же вин передовой, шо взрослы мужики соби на пайку нэ зароблять? Ось, штаны мои яки рваны. (Показывает.)

КАПЛЮЖНИКОВ. Гурвич! Правда, почему спецовок им не выдаёшь?

ГУРВИЧ. Илья Афанасьевич, но вы же сами знаете — в тресте нет на это фондов.

КАПЛЮЖНИКОВ. Фондов нет? Ну, в лагерь напиши, может, там что найдут… Хотя бы б/у.

ЯХИМЧУК. Там — не обязаны. Потом, у нас горячий цех, мы такие ж рабочие — почему нам молока не дают, как вольным?

КАПЛЮЖНИКОВ (изумлён). Молока-а вам? Ещё чего? Может, мёду пчелиного? А? Ну знаете, товарищи… то есть не товарищи… Так можно дойти до… я не знаю… С этим сейчас трудности, понятно?

ЯХИМЧУК. Мне, гражданин начальник, уже двадцать восемь лет как всё понятно: шаг вправо, шаг влево, конвой открывает огонь без предупреждения.

КАПЛЮЖНИКОВ (как бы не дослышав). Гурвич! А когда будут балки, плиты?

ГУРВИЧ. Фролов! Как с чугуном? Почему чугуна не наформовано?

ФРОЛОВ. Яхимчук! Чугун подан наверх?

ЯХИМЧУК. Да что чугун подать? — два дня. А формовать кто будет?

ФРОЛОВ (Гурвичу). Чегенёв формует, что попроще, а Макар бронзой занят. Не разорваться.

ГУРВИЧ. Илья Афанасьевич! Чугун из-за бронзы задерживается.

КАПЛЮЖНИКОВ. Э-э нет, товарищи, так не пойдёт. Советское производство — всё дай! и бронзу дай, и чугун дай! Бронзу отольёте — похвалим. Чугун сорвёте — под суд. А как вы думали?

ГУРВИЧ. Фролов! Чтоб через три дня чугунная плавка была! При чём тут бронза? Привыкли лоботрясничать. Не успевает Макар за день? — пусть вечерами формует, пусть на праздники. Я ему дополнительный конвой закажу.

ФРОЛОВ. Всё, Макар. Через два дня плавка! На праздники придёшь — будешь формовать. Николай! Почему чугуна не подаёте? Распустились!

ЯХИМЧУК. Димка!.. Димка!.. Дэ вин, бисов хлопец?

Димка появляется.

Иди с Глебом чугун подавай. Я бронзу отолью — тоже приду. (Гурвичу.) Вы бы лучше заграждения там поставили.

Нержин и Димка уходят в заднюю дверь.

ГУРВИЧ. Я вижу, твои литейщики уже за работой не гонятся. Расценки высокие? Можем снизить.

ФРОЛОВ. Расценок вы не касайтесь, Арнольд Ефимыч.

ГУРВИЧ. Потому что ты с них живёшь, поэтому?

КАПЛЮЖНИКОВ. и расценки надо пересмотреть, конечно. Так неужели бронза будет, а? Вот к Октябрьской годовщине подарочек. Сейчас же дам в комбинат телеграмму. (Отводит Гурвича вперёд.)

Фролов подбочается к ним, желая подслушать и вмешаться. На чердаке по железному потолку — время от времени удары бросаемых кусков чугуна.

Надо на эту печь документы в БРИЗ оформить, как на изобретение твоё и моё.

ГУРВИЧ (отводит Каплюжникова от Фролова). Я уже приготовил, Илья Афанасьевич.

Фролов подступает.

КАПЛЮЖНИКОВ. Придётся и Фролова взять соавтором.

ГУРВИЧ. Но ведь он ничего не делал, только мешал.