Петербургские крокодилы

В это время дверь отворилась и вошел хозяин с гостем.

— Василий Васильевич Паратов, — отрекомендовал он его Зверобоеву и барону, — старый товарищ и по дому, и по школе…

— Барыням не рекомендуй, представлюсь сам! — проговорил атаман, вскользь взглянув на Юзю и пристально всматриваясь в сибирячку.

— Что же это вы, Матрена Ивановна, по воскресеньям в баньку собрались! Да какого старого баньщика взяли? — обратился он к ней, с первого взгляда, понимая, с какой личностью он имеет дело.

— Вот и соврали!.. Меня не Матреной, а Дашей зовут, Григорьевной величают, — отозвалась та, — а все-таки очень приятно, будем знакомы… Садитесь, гостем будете! — отозвалась красавица, и, отодвинув шлейф своего платья, уступила гостю место около себя на диване.

— А ты, старина… довольно баловаться… оботри ноги-то… да надень чулки… вот так… ай! Щекотно… ну тебя, совсем… и этого сделать не умеешь… поди ты прочь…

— Позвольте я! — предложил свои услуги Паратов, смекнув, что в подвыпившей компании надо быть со всеми в тон, и не дожидаясь позволения, стал надевать туфельки хохотавшей без умолку сибирячке.

— Молодец… молодец… люблю таких, — весело кричала она… — Эй, шампанского! Голубчик барон… подайте мне шампанского я пить хочу… Слушай… молодец… как тебя… хочешь пить со мной на брудер… квас, как, это — по-вашему, чтобы на ты говорить.

— Брудершафт, — поправил Паратов.

— Ну брудершаф! — все равно…

— Идет!.. — они выпили… Зверобоев, ревнивыми глазами наблюдавший за ними, старался пристроиться к их разговору и не мог. Барон хлопотал по сервировке ужина, Клюверс в глубоком раздумье шагал по комнате, и только одна, всеми забытая Юзя, сидя в темном углу, под навесом тропических растений у рояля, чуть перебирая клавиши, старалась вслушаться в звуки голоса новоприбывшего гостя и восстановить в своей памяти чей-то другой образ, другое лицо…

Ясная, определенная мысль мелькнула у нее во взоре.

Она узнала заказчика копий, и поняла, что Паратов и Перепелкин одно лицо… Многое, до сих пор непонятное ей, стало теперь вполне ясным… Происхождение документов, лежащих в её кармане, не представляло больше загадки… надо было действовать быстро и решительно…

— Мистер Клюверс, — начала она тихо, поднимаясь со своего места, — здесь жарко… проводите меня в будуар… Там прохладней…

Как ни был встревожен хозяин предыдущей сценой с Паратовым, но призыв хорошенькой женщины, составлявшей до этого дня цель его стремлений, заставил его сразу очнуться от неприятных фантазий, навеянных делами. Он поспешил предложить свою руку прелестной блондинке, и они скрылись за шелковыми драпировками будуара.

— Сядьте, здесь… вот сюда, я так хочу, — деспотически повелевала Юзя, опускаясь на мягкий, голубой атласный пуф, и показывая ему место возле себя. — Как вы назвали этого господина… Паратов?

— Да, Василий Васильевич Паратов.

— А не Перепелкин?.. — просто спросила Юзя.

При этом имени Клюверс вздрогнул.

— Кто вам сказал… кто вам сказал? — прошептал он?

— Сама узнала! — у меня, есть глаза… и говорят, еще хорошенькие… — смеялась своей деланной улыбкой хитрая женщина. — Теперь не святки, зачем же такой маскарад!

Клюверс глядел на нее и не верил своим глазам… Он не мог понять, каким образом эта молодая и, по-видимому, простенькая женщина могла запомнить черты Перепелкина, и узнать его под новой оболочкой, когда ни барон, ни Зверобоев не догадывались о тождественности этих лиц, и даже он сам, больше других видевший Перепелкина, не мог его признать в лице Паратова…

— Где, когда его видели?.. Когда, где?… — шептал он, встревоженный, и уже никак не ожидая найти в Юзе союзницу.

— Ах, какой вы забывчивый — в первый раз, не вы ли привезли его к Франциске, а потом он сам был у нас.

— У вас, зачем? — удивление Клюверса росло все больше и больше…

— Я его тогда не видала… но слышала голос, и не могла ошибиться, он был у мужа, — в разговоре Юзя всегда называла капитана Цукато мужем.

— У вашего мужа… зачем?.. У них есть дела?

— О нет… мой муж занимается, как вам известно, фотографией, а он приезжал заказывать копии с документов.

— Копии с документов? — переспросил Клюверс… — Бога ради, Бога ради, каких?..

— О Господи!.. Хорошо не помню… Каких-то свидетельств и метрик…

— Но вы не помните, чьи свидетельства, какие метрики…

— Право, не помню… Каких-то Карзановых, — прекрасно разыгрывала свою роль умная женщина, и словно не замечая впечатления, произведенного на Клюверса последними словами, переменила разговор и начала расхваливать изящество и красоту обстановки всей квартиры, и в особенности будуара…

Клюверс сидел, как на иголках… ему очень хотелось навести разговор опять на ту же тему, но он не знал, как это сделать, чтобы не возбудить подозрений Юзи.

— Скажите, пожалуйста, вот как, мой коллега, вот какими делами занимается, отдает фотографировать какие-то документы, уж не подделкой ли он занимается… Ха, ха, ха, — принужденно смеялся хозяин. — А скажите, пожалуйста, моя прелестная гостья… ваш муж не очень ревнив?

— А что? — удивленно спросила Юзя, не ожидавшая такого вопроса.

— Так, если я приеду к вам в фотографию, он не приревнует.