Петербургские крокодилы

С Рубцовым, когда он узнал о побеге Клюверса, сделался нервный припадок, и он без чувств повалился на койку. Допрос пришлось отложить.

Глава XII Допрос

Рубцова привезли в Сандомирский острог сильно замерзшим, и врачи долго не могли привести его в сознание. Наконец, их усилия увенчались успехом, арестант открыл глаза и очнулся от забытья. Судебный следователь, извещенный об этом, по просьбе Рубцова, тотчас же явился, и раненный арестант, не щадя себя, в ярких красках описал всю драму, которая совершилась на фольварке… Он рассказал подробно, как преследовал Клюверса, похитившего обманом громадную сумму из не принадлежащего ему наследства Карзановых, как заманил его в западню, обещав благополучный проезд за границу, как отобрал векселя с бланком, и как сам намеревался ехать с ними в Вену и получить по ним деньги… Рубцов в этом показании выставил себя каким-то чуть ли не добродетельным рыцарем, преследующим разбойника Клюверса, и умолял следователя, тотчас же дать знать телеграммой в Вену банкирской конторе Steimetz u С°, на имя которой были выданы векселя, не уплачивать по ним, так как они похищены, и, вместе с тем, также дать знать и прокурорскому надзору в Вену, с показанием примет всех четырех бежавших туда разбойников, прося ареста их и немедленной выдачи, так как они уже осуждены русским военным судом.

Губернатор, получивши сведение от уездного начальника о поимке такого страшного разбойника, каким считался Рубцов, тотчас же телеграммой потребовал немедленной доставки его в Радом, и Рубцов, на подводе, под конвоем четырех солдат, был тотчас же отправлен в губернский тюремный замок.

В острожной больнице, куда его сначала поместили, Рубцов стал быстро поправляться и, осмотревшись в новом помещении, стал, со свойственной ему ловкостью и изобретательностью, готовить себе возможность побега. Но на этот раз и тюремное начальство, получив о нем сведения из разных мест заключения, где он содержался раньше, удвоило меры предосторожности, и едва рана на голове затянулась, перевело его, несмотря на возражение доктора, в секретную одиночную камеру тюремного замка. Началась долгая томительная переписка… В Радомской губернии Рубцов не совершил никакого преступления, за которое его можно было бы судить, и если бы не его собственное признание, в минуту озлобления, он бы не мог даже быть арестованным, так как паспорт, найденный при нем, на имя Калужского мещанина Василия Малолеткова, был в совершенном порядке.

Так прошло около месяца.

Административные и судебные власти были в полном недоумении, что делать, как вдруг из Вены, через консульство, была получена телеграмма, что, по указаниям следователя из Сандомира, в Вене были арестованы не четверо, а пятеро, предъявивших в банкирской конторе Steimetz u свои права на громадную сумму 15 миллионов рублей. Из них первых четверо, как предъявители векселей, выданных на имя французского подданного Франца Ленуара, и с его бланковой надписью, и еще один субъект, старавшийся доказать, что он и есть собственник похищенных у него векселей — Франц Ленуар. При этом венский суд присовокуплял, что, задержав всех пятерых, он тотчас же вошел в переписку с Нантским муниципалитетом (во Франции), откуда, как показал задержанный субъект, именующий себя Францом Ленуаром, он был родом, но получил ответ, что Франц Ленуар, живший, действительно, в России около десяти лет, в прошлом году вернулся во Францию, в Нант, и умер… В удостоверение чего и выслано в венский суд свидетельство о смерти Ленуара.

Препровождая копии со всех этих бумаг, через консульство, русскому правительству, австрийское министерство юстиции заявило, что оно согласно на выдачу, как этих четырех похитителей, так и самозванца, очевидно, имеющему отношение к этому страшному делу, с тем, чтобы со стороны русской администрации или суда был командирован чиновник для принятия арестантов на Границкой таможне.

Надо ли говорить, что задержки со стороны русской администрации не произошло, и выдача преступников совершилась вполне благополучно, и они тотчас же были направлены в Радомский тюремный замок, в виду того, что последнее дело «об убийстве Янкеля Шпигеля, и о поджоге фольварка» находилось на рассмотрении тамошнего суда.

Весть о том, что привезут пять крупных уголовных преступников, застала острожное начальство совсем врасплох. Большая часть тюремного замка находилась в ремонте, а отдельные камеры были переполнены. Едва-едва удалось поместить в отдельный четырех евреев, обвиняемых в двойном преступлении, а куда деть пятого арестанта, ни в чем серьезно не обвиняемого, а очевидно, важного преступника, скрывающего свое имя, ни смотритель острога, ни находившийся при приеме арестантов товарищ прокурора, не знал. Они решилась, ввиду шаткости улик против Рубцова, за последнее время окончательно отказавшегося от своих прежних показаний, посадить нового арестанта пока к нему в камеру, так как отдельного помещения во всем замке не оказалось.