Петербургские крокодилы

— Ах ты, радость моя, бесценный мой… дай я тебя расцелую… — Гостья бросилась на шею к Дятлу… но тот отвел ее рукой…

— Какая ты, право… Лизаться да лизаться, как будто другого времени нет… Надо дело делать…

— Где старик?

— Поехал с адвокатом в суд.

— А молодка?

— Спит… целую ночь постреленок не спал…

— Ладно… Пойдем к тебе… Забирай вещи и гайда!.. Чем скорей, тем лучше…

— Идем, идем, дорогой мой, желанный, идем!

Дятел обдумал что-то. Он быстро подошел к высокому, деревянному шкафу, отворял его и, достав с полки скляночку с какой-то бесцветной жидкостью, сунул себе в карман.

— Ну, идем, все готово.

Быстро дошла парочка до дома, занимаемого меблированными комнатами, и поднялась по черной лестнице.

Всех комнат было только пять, в двух не было жильцов, две занимали Вознесенские, а одну чиновник, уходивший с утра на работу.

Приказав горничной, которая исполняла также и должность кухарки, сходить за свежими булками в немецкую булочную, достойные товарищи остались одни во всей квартире. Дятел тотчас осмотрел и запер входные двери, а хозяйка, по его приказу, пошла к дверям комнаты, занятой Карзановой-Вознесенской. Молодая женщина еще спала и её ребенок также. Хозяйка на цыпочках отошла от двери и сообщила об увиденном Дятлу.

— Пусть спит еще крепче, — с ударением на последнем слове произнес он, и, достав из кармана склянку, вылил половину содержимого на свой носовой платок.

Сильный запах хлороформа пошел по комнате.

— Положи-ка это ей на носик и на ротик, авось заснет покрепче…

— Не умрет! — с дрожью в голосе прошептала хозяйка и концами пальцев взяла платок.

— Проспит час лишний — вот и все!.. Ну, поворачивайся… Своя шкура дороже… ну…

Хозяйка приотворила дверь, кошачьими шагами дошла до постели молодой женщины, и осторожно покрыла платком её лицо… В первое мгновение спящая инстинктивно хотела сбросить душивший ее предмет… но хлороформ делал свое дело… Рука отказалась повиноваться, болезненная, мертвенная бледность разлилась по всему лицу, руки распустились… окоченение трупа охватило спящую. Дятел, наблюдавший в щелку за производством операции, быстро вошел тогда в комнату.

— Ну, что зеваешь? Бери постреленка, заверни во что-нибудь, да и марш! Или попасться хочешь?

— Как ребенка? Зачем?

— Не рассуждай! В этом постреленке миллион! Делай, когда говорят!.. Ну!.. — Огромный кулак Дятла поднялся над своей сообщницей. Она не противилась, быстро взяла спящего ребенка, плотно завязала и закутала его в одеяло и вышла из комнаты.

Через несколько минут, два злодея, наняв извозчика, быстро мчались к квартире Дятла, везя с собой драгоценную ношу, а несчастная Карзанова в это время спала тяжелым мертвым сном.

Глава XX «Сумасшедшая»

Прошло еще полчаса, хлороформ, налитый злодеем на платок, которым было прикрыто лицо Карзановой, улетучился, а вместе с тем, мало-помалу исчезало его действие. Несчастная начинала приходить в себя, сознание возвращалось, только страшный шум в голове лишал ее возможности отчетливо дать себе понятие о происходившем. Она, засыпая, слышала чьи-то шаги, слышала сквозь непреодолимую силу оцепенения, вызванного хлороформом, чей-то странный разговор, слышала заглушенный крик своего ребенка и не могла очнуться. Потом тяжесть усилилась, и она окончательно потеряла сознание. Теперь, по мере рассеивания ядовитых паров, жизнь и сознание возвращались, но бесконечно медленно. Она была в том мучительном состоянии, которое, как говорят, испытывают, находящиеся в летаргическом сне: все видит, все понимает, и не имеет возможности ни сделать движения, ни произнести ни слова. Наконец, это мучительное состояние вдруг само собой прекратилось. Карзанова сделала сверхчеловеческое усилие и сорвала рукой платок, все еще покрывавший её лицо.

Первое движение, первый взгляд матери был обращен к её ребенку, к её ненаглядному сыночку.

Его не было…

Боль, ужас отразился на лице молодой женщины, она нервно вскрикнула и бросилась, шатаясь, в другую комнату, питая слабую надежду, что сын на руках деда. Но в той комнате не было никого. Вне себя, обезумевшая мать бросилась к звонку, дернула его и оборвала. Через минуту на пороге стояла кухарка и с совершенно спокойным лицом, на вопрос, где ребенок, отвечала, что не знает… Что только что вернулась из булочной…

— Хозяйку! Пошлите мне хозяйку! — кричала молодая женщина.

— Да хозяйки давно дома нет… напилась чаю и ушла…

— Но кто же здесь был?! Кто же здесь был? Кто взял ребенка… — Карзанова истерично хохотала и плакала. Кухарка добродушная, но придурковатая женщина, старалась ее утешить как могла, но все напрасно…

— Да, может быть, дедушка погулять с собой на улицу взял… душно у вас тут, барыня, точно аптекой пахнет, вот и взял… а вы убиваться!.. А то кому взять.

Может быть… может… он, — кому же еще… — и Карзанова кинулась к окну, стараясь что-либо рассмотреть сквозь замерзшие стекла, но минуты проходили за минутами, тяжелые, убийственные, свинцовые, а отца все еще не было… Карзанова несколько раз вскакивала, выбегала на лестницу и прислушивалась к шуму проезжающих экипажей, — а его все не было.