Петрикор

Серж почувствовал себя неуютно. Было видно, что Мила понравилась владельцу виллы с павлинами. Нет, конечно, Сергей знал, чем занимается Мила. И в том, что она производила такое впечатление на мужчин, не было ничего удивительного. Но почему-то ему это показалось неприятным.

Повар-итальянец в белом колпаке раздавал задания двум официантам.

– Прошу, прошу за стол!

Том явно гордился своим поваром, и ему не терпелось продемонстрировать его кулинарные таланты.

На столе стояли типичные итальянские закуски. Том сел напротив Милы и во время разговора взял ее за руку. Сергей невольно фиксировал все эти проявления мужской заинтересованности. Мила явно, но совершенно непринужденно подыгрывала ему.

– Чем занимаетесь? – Том наконец обратился к Сергею, но посмотрел на него как-то снисходительно.

– Бизнесом. Продаю термонагреватели.

Сергей хотел продолжить, но Том перебил его:

– В России разве есть бизнес? Там же все аффилировано.

– Ну, не до такой степени. Бизнес есть даже в Африке. – Серж почувствовал, что чувство неприязни в нем начинает разрастаться.

– Не обижайтесь, просто в России всегда все как-то чрезмерно.

– Я и не обижаюсь.

– Знаете, я очень редко бываю в Монте-Карло. Раза два в год. Жена купила павлинов. А они… Ну, знаете… Кричат. А вчера, представьте, приехал – а они молчат. Просто невероятно. Не знаю, что случилось, но… Просто фантастика!

– Повезло, – сказала Мила.

– Да, мне вообще везет. Здорово, что эти павлины перестали орать. Я раньше сюда прямо ехать не хотел, но теперь… – Том снова посмотрел на Милу. – Теперь, я думаю, все изменится.

После закусок Сергей сослался на головную боль и попрощался. Мила непринужденно кивнула ему. Том, казалось, был просто счастлив, что сосед уходит.

Гулять Сергею тоже не захотелось. Он пришел домой, лег на диван и посмотрел на картину китайского художника.

Надо будет ее продать. Или не продавать? Нет, все-таки надо продать.

Сергей достал телефон и нашел в контактах номер Николая. О чем они будут говорить, если он сейчас позвонит? Звонить? Или нет?

Голос

Счастье точно самоутверждение жизни в собственной правоте.

Симона де Бовуар

Станислав плотно закрыл дверь комнаты и повернул ключ. Несмотря на то, что в квартире никого не было, он заперся. Достал из ящика стола «Айпад» и ткнул пальцем в папку под названием «Важное». В хронологическом порядке в ней хранились двенадцать фотографий. Все они были связаны с Парижем. «Айпад» он купил специально, чтобы перенести туда фотографии, которые со временем стали темнеть. Он боялся, что с ними может что-то случиться. Станислав сосредоточенно смотрел на первый снимок, и ему начинало казаться, что он вдыхает запах Елисейских Полей, свежих круассанов, крепкого кофе и мужского одеколона. Нарядный флакон с парфюмом, почти полный, тоже хранился в одном из ящиков стола. Он иногда пользовался одеколоном дома, словно совершая небольшое преступление. Как если бы французский одеколон – драгоценный подарок от Элен, такой же невероятный, как и все, что происходило тогда в Париже, – попал в его комнату, в дальний ящик, контрабандой и теперь его нужно всеми силами скрывать.

У О’Генри есть рассказ под названием «Дороги, которые мы выбираем». В какую бы сторону ни поворачивал человек на распутье – судьба найдет его в любом случае. И случится то, что должно случиться.

Станислав не считал себя фаталистом: не верил в судьбу, в предначертанность событий. Красивая легенда о богинях судьбы мойрах, следящих за ходом человеческой жизни, оставляла его равнодушным. Он знал, что не может ничего изменить в своей жизни. Да он и не хотел. Прошлое стиралось, как что-то эфемерное, как будто и не связанное с ним. Он часто вспоминал какие-то фрагменты и наблюдал за событиями со стороны, как смотрят кино – переживают, смеются, но понимают, что это только кино.

Все имевшее для него ценность осталось в прошлом. Разве что собственным кабинетом Станислав немного дорожил: ведь он буквально отвоевал его в тяжелых и продолжительных боях. Когда переехали в новую квартиру, его жена, Вера, заявила, что в большой комнате расположится гостиная, в маленькой – спальня, а в угловой – музыкальный салон.

– Поставим, наконец, фортепиано с удобствами! – оживленно щебетала жена. – Ведь инструменту необходим простор!

Веру нисколько не смущало, что за годы совместной жизни она ни разу не сыграла на фортепиано для мужа – ни пьески, ни этюда. Будучи учительницей музыки, фортепиано она ненавидела.

– Ох уж эти дети… – Тут Вера хмурилась. – Совсем не слушают. Стараюсь, играю, а им все равно! Такое отношение меня расстраивает, понимаешь?