Phantom (СИ)

Намджун хочет его видеть, хочет запоминать, впитывать: выходит, переворачивает на спину, приподнимает ноги и вновь входит. Двигается в бешеном ритме, капли пота стекают с его виска и с глухим стуком падают на грудь Мина. Член в Юнги уже легко скользит по растраханной дырочке, задевает простату, Намджун углы проникновения постоянно меняет, не дает Мину кончить без разрешения, мучает, тянет. Юнги уже на мольбы переходит, он ползать перед ним готов, лишь бы кончить. От Намдужна невыносимо хорошо, и от этого «хорошо» сдохнуть можно. Юнги слышит тяжелое дыханье, - уже и не разобрать, чьё оно - слышит каждый толчок, каждое движение, и от одних только этих пошлых звуков взорваться готов. Его кроет от одной мысли, что они единое целое, что Намджун внутри, вокруг, везде, что ближе некуда. Ким не сбавляет темп, трахает глубоко и резко: кровать под ними ходуном ходит. Почувствовав, что близок к разрядке, Ким резко выходит и, соединив в ладони их члены, доводит обоих до оргазма. Живот, грудь, простыни: всё пачкается. Намджун, несмотря на залитого его и не только его спермой парня, ложится сверху и зарывается лицом в изгиб плеча. Юнги всё ещё подрагивает от оргазма, поглаживает спину Кима и пытается выровнять дыханье.

— Я тебя не выпущу из своей постели, — Намджун приподнимается на локтях и смотрит на него. — Будешь жить здесь.

— Я знаю, что я ахуенен, но жить в постели не буду, — Юнги с трудом присаживается. Задница саднит, и после оргазма остались одни болезненные ощущения и накатившая резко усталость.

— Говорил же: никогда не говори “никогда”.

— У меня такое ощущение, что для тебя цель была - заставить меня съесть мои же слова, — с грустью в голосе говорит Мин.

— Эй, я не то имел в виду, — Намджун притягивает парня к себе и, положив его голову на грудь, поглаживает.

— А мне кажется, то, — бурчит Юнги, но не вырывается. — Ты был прав, я сломался, но я сам этого хотел.

— Мне кажется, мы не поняли друг друга, — пытается уйти от темы Намджун. — Поговорим утром, спи, или я снова захочу. У меня от одного твоего голоса встаёт.

Юнги затихает и, думая над событиями сегодняшней ночи, медленно проваливается в сон.

Намджун, как и всегда, просыпается в шесть, чтобы успеть до работы на утреннюю пробежку. Ким уверен, что засыпал вчера ночью с Юнги в его объятиях, спина до сих пор горит от оставленных на ней царапин, а губы отчетливо помнят вкус младшего. Даже постель всё ещё пахнет им, но Юнги нет. Намджун срывается с кровати и, обойдя все комнаты, понимает, что Мин ушёл.

***

Джин паркует свой роскошный Х6 на обочине и выходит из автомобиля. Он рассматривает собравшиеся на треке спортивные автомобили, морщится от слишком громкой музыки и снова пытается напомнить себе, зачем он здесь. Красивого парня в кожанке сразу обступают с разных сторон девушки, но Ким, улыбнувшись им фирменной улыбкой, идёт в сторону мустанга, рядом с которым он замечает знакомую блондинистую макушку. Чимин одет в черные скинни-джинсы на подтяжках и белую фублоку с красноречивым «fuck off» на спине. Пак внимательно слушает высокого парня напротив, и от того, как мелкий на того смотрит, Джину не по себе. Ким не помнит за собой такой моментальной агрессии, когда хочется подлететь к парням, грубо оттолкнуть одного и притянуть к себе другого. Так Чимин будет смотреть только на него: Джин всё ради этого сделает.

Он останавливается в паре шагов от них и ждёт, когда Чимин закончит диалог и обратит на него внимание. Долго ждать не приходится. Когда Пак замечает Джина, он первые несколько секунд не моргая смотрит на него, не понимая, что этот мажор делает на гонках. Чимин кивает Хоупу и идёт к Киму.

— Привет, — солнечно улыбается Пак, у Джина от этой улыбки кровь в вино превращается: дурманит, пьянит. — Ещё что-то Юнги принёс? Он сегодня не участвует на гонках, но я могу передать.

— Принёс, — говорит Ким и просит Пака следовать за ним.

Парни подходят к BMW, и Джин открывает багажник, в котором букет из, кажется, сотни роз. Пока Чимин, ничего не понимая, смотрит то на цветы, то на Джина, тот начинает говорить:

— Меня Джин зовут. Эти розы я купил тебе, а еще я забронировал столик в лучшем французском ресторане города, где точно самые свежие устрицы, и купил два билета на твою любимую французскую мелодраму. Ты мне очень нравишься, и я стараюсь понравиться тебе.

Чимин продолжает хлопать ресницами, переваривает информацию, а потом вдруг начинает истерично смеяться. Джин не понимает, что такого смешного он сказал или сделал, и даже начинает злиться.

— Зачем так? — сквозь смех говорит Пак. — Что за розы? Что за ресторан? — Чимин договаривает с трудом, снова заливается смехом и, заметив, как мрачнеет парень, всё-таки берет себя в руки.

— Послушай, — окончательно перестав смеяться, говорит Пак. — Я ненавижу розы, до дрожи. Я люблю ромашки. Ненавижу французскую кухню, ну кроме десертов, они у них божественны, у меня фобия беспозвоночных, могу биться в конвульсиях от одного их вида, а в кино я хожу только на супергеройские фильмы!