Phantom (СИ)

— Только вот ты на меня не злись! — бурчит Юнги. — Нет, я не идиот, и я не думал даже, что он, как Ричард Гир в «Красотке», купит цветы и подъедет к моему балкону, выкрикивая моё имя из люка лимузина, ладно роллса, но он мог бы позвонить или спросить смс-кой, в чём у меня дело, — Теха зло шипит на хозяина, в очередной показывая, как он им недоволен, и идёт к двери. — А он бы отлично смотрелся из люка роллса и с цветами, — кричит ему в след Мин и встаёт на ноги, понимая, что если сейчас не уберет осколки, то точно порежется.

***

Намджун сидит в своем кабинете и смотрит сквозь докладывающую ему о планах на день секретаршу. Вертит в руке ручку, продолжает плавить взглядом металлические пуговицы на ее пиджаке и не слышит ни единого слова. Намджуну настолько же херово сейчас, насколько было ахуенно вчера ночью.

Утро без Юнги оказывается холодным, колючим, пронизывающим до костей: не помогает ни горячий душ, ни кофе, ни куча работы с утра. Зато Намджун точно знает, что бы помогло, что бы согрело — одна его улыбка. Ким с того самого момента, как увидел его, понял, что отныне всё не будет как раньше, понял, что отныне всё его бытие сконцентрировано вокруг солнечно улыбающегося маленького паренька с голубыми волосами. Его образ, всплывающий в памяти, затапливает Намджуна нежностью, хочется протянуть руку и коснуться, он даже протягивает, но роняет ручку и пугает секретаршу, которая, поняв, что боссу сейчас не до встреч, кланяется и выходит за дверь.

Ким откидывается на спинку кресла и прикрывает веки. Надо бы, наверное, сорваться и поехать к нему, не позволить ему и рта открыть, перекинуть через плечо и увезти к себе. Но Намджун боится, вдруг Юнги не захочет, вдруг откажет, словами порежет на лоскутки. Вдруг Юнги Техи достаточно, вдруг Намджун - это просто развлечение: а почему бы и нет. Ким зарывается пальцами в волосы, массирует виски, словно руками пытается удержать целым грозящийся взорваться мозг.

Господи, как же он скучает. Как невыносимо хочется услышать его голос, почувствовать его запах, тепло. Намджун даже подрывается с кресла с намерением плюнуть на всё и поехать за своим мальчиком, но вновь тяжело опускается в него и выдыхает. Может, стоит дать ему немного времени - день, два, три… - но как, если даже час без него - это муки адские, если думы о нем долбятся о черепную коробку, если тянет так, что если не поддаться, то может сердце не выдержать, остановиться.

— Ты так и не пришел на совещание, пришлось импровизировать, — Джин влетает в кабинет и замирает, заметив насколько потерянным выглядит друг.

— Прости, заработался, — вымученно улыбается Намджун.

— Ага, вижу, да так, что с утра палец о палец не ударил, — язвит Джин и подходит к столу.

— Я вообще-то гендиректор холдинга и не хватало мне от тебя выговор получать.

— Серьёзно, Намджун. В чём дело? Мне не нравится твой вид.

— Вчера он остался у меня, — не поднимая взгляда от уже пустой чашки американо, говорит Ким, и Джин, понимая, что другу надо выговориться, опускается в кресло напротив.

— Будет звучать, как в слезливых мелодрамах, но это была лучшая ночь в моей жизни и самое ужасное утро.

— Он ушёл?

Намджун поднимает взгляд на Джина, собираясь спросить, откуда тот узнал, но понимает, что по его состоянию это и так очевидно.

— Ушёл. Оставил меня спящим и вышел за дверь. Я не понимаю, как я мог так влюбиться, — Ким облокачивается на стол и смотрит на друга. — Он зелёный совсем: ни постоянной работы, ни образования, ни каких-либо целей в жизни, а меня повело. Если думать трезво, то я не знаю, за что его любить, и как вообще это работает. Я ведь привык ко всему подходить аналитически, во всем искать объяснения, а в нём и в моих чувствах к нему - не могу.

— Это любовь.

— Объяснил, спасибо, — огрызается Намджун.

— Я серьёзно, это тупо любовь. Тут никакие “почему” и “зачем” не прокатят. Он просто открывает тебе дверь, и ты понимаешь, что больше ничего не будет как прежде, а потом он улыбается тебе и, кажется, прекраснее у тебя в жизни ничего не будет, а потом он целует, и ты уже в этом уверен.

— Я смотрю, повело не только меня, — грустно улыбается Ким.

— Не только тебя, но я своё солнце не отпущу, потому что буду потом, как ты, сидеть в кабинете с температурой плюс двадцать пять и всё равно замерзать.

— Я боюсь, если он просто хотел развлечься и всё. Поэтому хочу выдержать паузу, позволить ему всё обдумать и самому прийти в себя.

— Я так не думаю. Но, если хочешь дать ему время — дай, только долго не тяни — потеряешь.

***

Весь день Юнги сидит, уставившись на экран мобильного, срывается на любой шум в подъезде и всё время смотрит в окно, в ожидании роллса, но безрезультатно. Намджун о себе не напоминает: не приходит, не звонит, не спасает от миллиметр за миллиметром поглощающего младшего страха, что всё кончено, что больше он его не увидит.