Пятнадцатилетний капитан

Дик Сэнд не хотел закрывать глаза перед ужасной истиной, которая с каждым часом становилась всё более ясной и неоспоримой. Пятнадцатилетнему капитану «Пилигрима» в минуту грозной опасности снова приходилось взять на себя трудную миссию начальника и руководителя. Но Дик не хотел раньше времени тревожить бедную мать Джека, — он успеет всё сказать ей, когда настанет пора действовать. И он ничего не сказал даже тогда, когда внезапно увидел в ручье, преградившем дорогу маленькому отряду, несколько огромных животных.

«Гиппопотамы! Гиппопотамы!» — хотелось ему крикнуть.

Но он промолчал. Дик шел в сотне шагов впереди отряда, и, кроме него, никто не заметил этих приземистых, коротконогих животных, с большой головой, широкой пастью, обнажающей огромные, в фут длиной, клыки.

Гиппопотамы в Америке?!

До вечера отряд шел вперед. Даже самые выносливые начинали уставать. Пора было бы прибыть на место! Или надо было останавливаться на ночлег.

Всецело поглощенная заботами о маленьком Джеке, миссис Уэлдон, быть может, не замечала утомления, но силы ее были на исходе. Остальные участники похода находились не в лучшем состоянии. И только один Дик не поддавался усталости: он черпал энергию и стойкость в сознании своего долга.

Около шести часов пополудни старый Том нашел какой-то предмет, лежавший в траве. Это оказался нож странной формы с широким кривым лезвием и толстой рукояткой из куска слоновой кости, покрытой довольно грубой резьбой.

Том поднял нож и отнес его Дику Сэнду. Рассмотрев внимательно находку, юноша передал ее американцу.

— Видимо, туземцы недалеко, — сказал он.

— Действительно, — ответил Гэррис. — Однако…

— Однако? — повторил Дик Сэнд, глядя прямо в глаза Гэррису.

— Мы должны были бы уже прийти в гациенду, — нерешительно сказал Гэррис, — но я не узнаю местности. ..

— Вы заблудились? — живо спросил Дик.

— Заблудился? Нет. Гациенда должна быть не дальше как в трех милях. Чтобы сократить дорогу, я пошел напрямик, через лес… Кажется, я ошибся…

— Возможно, — сказал Дик Сэнд.

— Я думаю, лучше мне одному пойти вперед на разведку, — сказал Гэррис.

— Нет, мистер Гэррис, — решительно заявил Дик, — нам не следует разлучаться!

— Как хотите, — ответил американец. — Но имейте в виду, что ночью я не сумею найти дорогу.

— Ну что ж! — воскликнул Дик. — Мы остановимся на ночлег. Миссис Уэлдон не откажется провести еще одну ночь под открытым небом, а завтра, с наступлением дня, мы снова тронемся в путь. Последние две-три мили можно будет пройти в час.

— Согласен, — сказал Гэррис.

В эту минуту Динго отчаянно залаял.

— Назад, Динго, назад! — крикнул Дик. — Ты отлично знаешь, что там никого нет: ведь мы в пустыне!

Итак, решено было в последний раз заночевать в лесу. Миссис Уэлдон не произнесла ни слова, предоставляя своим спутникам самим, где устраивать привал. Маленький Джек, уснувший после приступа лихорадки, лежал у нее на руках.

Стали искать место, где бы провести ночь.

Дик наметил для этого несколько больших деревьев, росших вместе. Старый Том направился было к ним, но внезапно остановился и вскрикнул:

— Смотрите! Смотрите!

— Что там такое, Том? — спросил Дик спокойным тоном человека, готового ко всяким неожиданностям.

— Там, там… — бормотал Том, — кровавые пятна… а на земле отрезанные руки…

Дик Сэнд бросился к дереву, на которое указывал Том. Затем, возвратившись назад, он сказал.

— Молчите Том! Не говорите никому!..

На земле валялись отрезанные человеческие руки. Рядом с ними лежали обрывки цепей и сломанные колодки.

К счастью, миссис Уэлдон не видела этого страшного зрелища.

Гэррис стоял в стороне. Если бы кто-нибудь взглянул на него в эту минуту, он был бы поражен переменой, которая произошла в американце: его лицо дышало теперь неумолимой жестокостью.

Динго подбежал к окровавленным останкам и злобно зарычал.

Юноше стоило большого труда отогнать собаку.

Между тем старый Том замер в неподвижности, как будто его ноги вросли в землю. Не в силах оторвать глаз от колодок и цепей, он бормотал несвязные слова:

— Я уже видел… видел… когда был маленьким… цепи, я видел… колодки…

Смутные воспоминания раннего детства теснились в его голове. Он хотел вспомнить… Он готов был заговорить…

— Замолчите, Том! — сказал Дик Сэнд. — Молчите, ради миссис Уэлдон! Ради всех нас, молчите!..

И юноша поспешил отвести в сторону старого негра.

Привал перенесли в другое место.

Старая Нан подала ужин, но никто к нему не прикоснулся: усталость превозмогла голод. Все смутно чувствовали какое-то неопределенное беспокойство, близкое к страху.

Сумерки быстро сгущались, и вскоре наступила темная ночь. Небо затянули густые грозовые тучи. На западе, далеко на горизонте, в просветах между деревьями мелькали зарницы. Ветер утих, и ни один листок не шевелился на деревьях. Дневной шум сменился тишиной. Можно было подумать, что густой, насыщенный электричеством воздух потерял звукопроводность.

Дик Сэнд, Остин и Бат караулили все вместе. Они до боли напрягали зрение и слух, чтобы не пропустить какого-нибудь подозрительного шороха. Но ничто не нарушало покоя и мрака леса.