Пятнадцатилетний капитан

— Да, Гэррис. Ровно через пятнадцать дней после того как меня привезли на каторгу, мне удалось спрятаться в трюме английского парохода, отправлявшегося в Окленд, на Новую Зеландию. Бочка с водой и ящик с консервами, между которыми я прятался, снабжали меня едой и питьем в продолжение всего перехода. Я очень страдал в темном трюме. Но нечего было и думать выйти на палубу, пока судно находилось в открытом море: я знал, что стоило мне высунуть нос из трюма, как меня тотчас же водворят обратно, и пытка будет продолжаться, с той лишь разницей, что она перестанет быть добровольной. Кроме того, по прибытии, в Окленд меня сдадут английским властям, а те не преминут вернуть меня в кандалах обратно в Сан-Паоло де-Лоанда или просто сами вздернут на виселицу. По всем этим соображениям я предпочел путешествовать инкогнито[101].

— И без билета! — со смехом воскликнул Гэррис. — Фи, дружище, и тебе не стыдно? Ехать зайцем, да к тому еще на готовых харчах!

— Да, — вздохнул Негоро, — тридцать дней взаперти в тесном трюме…

— Ну, это уже позади, Негоро! Итак, ты поехал в Новую Зеландию, в страну маорийцев? Но ты ведь там не остался. Как же ты приехал обратно? Опять в трюме?

— Нет, Гэррис. Ты сам понимаешь, что там мной владела только одна мысль: вернуться в Анголу и снова взяться за работорговлю.

— Да, — заметил Гэррис, — мы любим свое дело… по привычке.

— В продолжение восемнадцати месяцев…

Негоро вдруг прервал рассказ. Сделав Гэррису знак молчать, он настороженно стал вслушиваться.

— Гэррис, — сказал он шопотом, — мне послышался какой-то шорох в зарослях папируса!

— Посмотрим, что там такое, — прошептал Гэррис, хватая ружье и готовясь стрелять.

Они поднялись, настороженно озираясь и прислушиваясь.

— Ничего нет, это тебе послышалось, — сказал Гэррис. — Просто ручеек разбух после дождей и шумит сильнее, чем обычно. За эти два года, дружище, ты отвык от лесных звуков. Но это не беда, скоро ты опять привыкнешь. Продолжай рассказ о своих приключениях. А затем мы потолкуем о будущем.

Негоро и Гэррис снова сели у подножья смоковницы, и португалец продолжал прерванный рассказ:

— В течение восемнадцати месяцев я прозябал в Окленде. Я сумел незаметно выбраться из трюма и выйти на берег. Но карманы у меня были пусты, хоть выверни, — ни одного доллара. Чтобы не умереть с голоду, мне пришлось браться за всякую работу…

— Значит, ты работал, как честный человек?

— Ты угадал, Гэррис.

— Бедняга!

— Всё это время я искал способов выбраться из этого проклятого места. Но случай слишком долго не представлялся. Наконец в Оклендский порт пришел китобой «Пилигрим».

— Тот корабль, что разбился у берегов Анголы?

— Тот самый. Миссис Уэлдон с сыном и кузеном Бенедиктом решили отправиться на нем в качестве пассажиров. Мне не трудно было получить службу на корабле: ведь я бывший моряк, служил вторым помощником капитана на невольничьем корабле. Я пошел к капитану «Пилигрима», но матросы ему были не нужны. К счастью для меня, судовой кок только что сбежал. Плох тот моряк, который не умеет кухарить. Тогда я отрекомендовался опытным коком. За неимением лучшего капитан Гуль нанял меня. Спустя несколько дней «Пилигрим» отчалил от берегов Новой Зеландии…

— Но, — прервал его Гэррис, — насколько я понял из слов моего «юного друга», «Пилигрим» вовсе не намеревался плыть к берегам Африки. Каким же образом судно попало сюда?

— Дик Сэнд, вероятно, до сих пор этого не понимает, — ответил Негоро, — и вряд ли вообще когда-либо поймет. Но тебе, Гэррис, я охотно объясню, как это произошло, а ты, если хочешь, можешь повторить мой рассказ своему «юному другу».

— Как же, не премину! — с хохотом сказал Гэррис. — Рассказывай, дружище, рассказывай!

— «Пилигрим», — начал Негоро, — направлялся к Вальпарайзо. Нанимаясь на судно, я думал только добраться до Чили. Ведь Чили на полпути между Новой Зеландией и Анголой, и я приблизился бы на несколько тысяч миль к западному побережью Африки. Но в пути обстоятельства изменились. Через три недели после выхода из Окленда капитан Гуль и все матросы погибли во время охоты на кита. В этот день на борту «Пилигрима» осталось только два моряка: молодой матрос Сэнд и кок Негоро.

— И ты вступил в должность капитана судна? — спросил Гэррис.

— Сначала у меня мелькнула такая мысль. Но я видел, что мне не доверяют. При этих условиях всё равно не удалось бы стать хозяином на борту. Поэтому, по зрелом размышлении, я решил остаться тем, кем был, то есть коком «Пилигрима».

— Значит, это чистая случайность, что корабль прибило к берегам Африки?