Пятнадцатилетний капитан

Тяжелую кладь каравана несли на плечах сами невольники — мужчины и женщины, но работорговцы всё же нанимали некоторое количество носильщиков — «пагазисов». Им доверяли тюки с особенно ценным товаром, главным образом со слоновой костью. Иной раз попадались такие большие слоновые бивни, что для переноски каждого из них требовалось по два носильщика. Из прибрежных факторий слоновую кость отправляли на рынки в Хартум, Занзибар и Наталь. Труд носильщиков оплачивался по прибытии к месту назначения несколькими метрами хлопчатобумажной ткани, пригоршней каури (ракушек, заменяющих мелкие деньги в Африке), порохом, ниткой бус, а иногда — невольником, если у работорговца не было других ценностей или если он не рассчитывал много выручить за этого невольника.

В числе пятисот невольников каравана Альвеца было очень мало пожилых мужчин. Обычно во время набега на развалинах горящего селения беспощадно убивали всех мужчин старше сорока лет: рынок предъявлял спрос только на молодых, здоровых невольников и на детей. Не больше десятой части побежденных оставалось в живых после таких кровавых побоищ. Этим объясняется страшное обезлюдение Экваториальной Африки, где целые области обращены в пустыню.

Какое страшное зрелище представляло собой это человеческое стадо! Полуголые невольники, едва прикрытые лоскутом «мбузу» — жесткой ткани из лыка; женщины все в язвах от ударов бича; измученные, худые дети с окровавленными ногами; и матери стараются нести их на руках, несмотря на свою тяжелую ношу; людей с рогатками на шее, которые для них еще мучительнее цепей.

Эти несчастные люди, полуживые, с угасшим голосом, эти «скелеты из черного дерева», как выразился Ливингстон, могли бы разжалобить даже дикого зверя. Но надсмотрщиков-арабов это зрелище не трогало, а надсмотрщики-португальцы, по словам Камерона, еще более жестоки, чем даже арабы.[105]

За пленниками был установлен строжайший надзор как во время похода, так и на стоянках. Дик Сэнд понимал, что нечего и думать о побеге. Его тревожила участь миссис Уэлдон. Никаких сомнений не могло быть: Негоро участвовал в захвате молодой женщины и ее сына. Какую цель преследовал португалец, разлучая потерпевших крушение на «Пилигриме», Дик Сэнд не знал еще. Но Негоро способен на любое преступление; сердце юноши обливалось кровью при мысли об опасностях, угрожающих миссис Уэлдон.

«Ах! — повторял он. — Подумать только, что я мог пристрелить и одного и другого негодяя и не сделал этого!»

Снова и снова юношу осаждали тревожные мысли. Миссис Уэлдон и маленький Джек совершенно беспомощны и одиноки. Кузен Бенедикт — для них не опора. Хорошо, если он сумеет позаботиться о себе. Наверное, всех троих отправили уже в какой-нибудь глухой уголок Анголы. Но кто понесет в дороге больного мальчика?

«Мать, — говорил себе Дик, — мать! Она возьмет Джека на руки и будет нести его до полного изнеможения, пока не упадет на дороге… Она сделает то же, что делают несчастные рабыни… И, как эти рабыни, она умрет в пути… Ах, если бы мне только очутиться с глазу на глаз с этими палачами!»

Но Дик сам был пленником. Он был одной из голов этого стада, которое хавильдары гнали в глубь Африки. Только один Геркулес мог прийти на помощь несчастной миссис Уэлдон.

И Дик Сэнд, как утопающий за соломинку, цеплялся за эту надежду. Дик считал, что он достаточно хорошо знает Геркулеса, чтобы сомневаться в нем, что, оставшись на свободе, Геркулес сделает всё, что в человеческих силах, для спасения товарищей и особенно миссис Уэлдон. Геркулес, наверное, идет вслед за пленницей и уже нашел способ дать ей знать, что помощь близка. А может быть, Геркулес задался целью сначала освободить его, Дика Сэнда, чтобы затем уже вдвоем итти на выручку миссис Уэлдон?

Дик живо представлял себе, как ночью Геркулес пробирается в лагерь невольничьего каравана. Он обманул бдительность стражи и, такой же черный, как остальные рабы, незаметно вмешался в их толпу. Вот он подползает к Дику, освобождает его и увлекает за собой в лес… Вот они оба на свободе!.. Чего только не сделают они для освобождения миссис Уэлдон!..

Так юноша переходил от отчаяния к надежде. Он не поддавался унынию, его энергичная натура не хотела сдаваться без борьбы. И Дик Сэнд готов был воспользоваться малейшей возможностью, чтобы начать борьбу.

Прежде всего следовало узнать, куда направлялся невольничий караван. Если конечным пунктом маршрута были фактории Анголы, то до них оставалось всего несколько дневных переходов. Но если караван шел во внутренние области Экваториальной Африки, то впереди лежали еще сотни и сотни миль пути. Главный невольничий рынок находился в Ньянгве, в области Больших Озер. Ньянгве лежит на меридиане, который почти точно делит Африку пополам. Но от лагеря на берегу Куанзы до Ньянгве было очень далеко, — путь должен был отнять много месяцев.