Пятнадцатилетний капитан

Я жадно вглядываюсь в небо на горизонте, подстерегая первые лучи рассвета. Я не могу сомкнуть глаз. Вдали по-прежнему слышен рев хищников. Бедный мой Динго, удалось ли тебе избежать встречи с ними?-

Наконец день занимается. В тропиках это происходит быстро. Я свертываюсь клубком, чтобы незаметно прочитать записку, как только станет светло.

Пробую читать…

Еще темно, ничего не видно.

Наконец-то! Я прочел. Записка написана Геркулесом.

Несколько строк набросаны карандашом на клочке бумаги:

«Миссис Уэлдон и маленького Джека посадили на китанду. Гэррис и Негоро сопровождают их. С ними господин Бенедикт. Они опередили караван на три-четыре дня пути. Мне не удалось говорить с ними. Я нашел Динго. В Динго кто-то стрелял. Он был ранен, но теперь здоров. Мужайтесь и надейтесь, Дик. Я думаю о вас всех и бежал для того, чтобы быть вам полезным.

Геркулес».

Значит, миссис Уэлдон и ее сын живы! Какое счастье, что они не с нами: они не вынесли бы этой мучительной дороги! Китанда — это носилки, сплетенные из ветвей и подвешенные к двум длинным шестам. Такие китанды двое носильщиков носят на плечах. Они покрыты пологом из легкой ткани.

Итак, миссис Уэлдон и Джека несут на китанде. Зачем они нужны Гэррису и Негоро? Эти негодяи, очевидно, направляются в Казонде. Да, да, несомненно. Я разыщу их там! Какую радостную весть принес мне славный Динго! Забываешь страдания последних дней.

11—15 мая. Караван продолжает продвигаться вперед. С каждым днем пленникам всё труднее и труднее… Большинство оставляет за собой кровавые следы. Я подсчитал, что до Казонде осталось не меньше десяти маршей. Сколько человек перестанет страдать, прежде чем мы достигнем цели? Но я должен дойти живым! Я дойду! Я дойду!

Это ужасно! В караване есть несчастные, у которых всё тело представляет сплошную кровавую рану. Цепи врезаются прямо в обнаженное мясо.

Одна мать несет на руках трупик своего ребенка, умершего вчера от голода. Она не хочет с ним расстаться.

Дорога позади нас усеяна трупами. Эпидемия ветреной оспы вспыхнула с новой силой.

Мы прошли мимо дерева, у подножья которого лежало несколько трупов. Они были прикованы к дереву.

Это были невольники, которых приковали здесь в наказание за какой-то проступок и оставили умирать с голоду.

16—24 мая. Силы мои на исходе, но я не позволю слабости сломить себя. Я должен дойти. Дожди прекратились вовсе. Переходы под палящим солнцем с каждым днем становятся всё труднее. Надсмотрщики торопят нас, а дорога поднимается в гору довольно круто.

Вчера пробирались через участок, заросший высокой и жесткой травой Стебли исцарапали мне лицо, а колючие семена проникли под мою рваную одежду и нестерпимо жгут кожу

К счастью, мои крепкие сапоги еще держатся.

Хавильдары начинают выбрасывать из каравана больных и ослабевших: нам грозит нехватка продовольствия, а солдаты и носильщики взбунтовались бы, если бы их порцию урезали. Вожаки каравана отыгрываются на невольниках.

— Тем хуже для них, пусть грызут друг друга! — сказал начальник.

Некоторые молодые, на вид здоровые невольники внезапно падают мертвыми. Я вспоминаю, что и Ливингстон описывал такие случаи. «Эти несчастные, — писал он, — вдруг начинают жаловаться на боль в сердце. Они прикладывают руку к груди и падают мертвыми. Я думаю, они умирают от разрыва сердца. Сколько я мог заметить, это случается со свободными людьми, неожиданно обращенными в рабство: они не подготовлены к такой участи».

Сегодня хавильдары зарубили топорами человек двадцать невольников, которые обессилели настолько, что уже не могли плестись за караваном. Ибн-Хамис видел эту бойню и не прекратил ее. Это было ужасное зрелище.

Старая Нан упала с рассеченным черепом. Я споткнулся о ее труп. Не мог даже похоронить ее.

Это первая жертва из числа пассажиров, потерпевших крушение на «Пилигриме».

Бедная Нан!..

Каждую ночь я жду Динго. Но славный пес не появляется больше. Не случилось ли с ним несчастья? А может быть, сам Геркулес попал в беду? Нет… нет! Я не хочу верить этому! Геркулес молчит, потому что ему нечего мне сообщить. Кроме того, ему приходится быть очень осторожным и не рисковать ничем…»

Глава девятая Казонде

26 мая караван прибыл в Казонде. Половина всех захваченных невольников погибла в дороге. Однако работорговцы всё же рассчитывали на значительный барыш: спрос на рабов не убывал, и цены на рынках Африки стояли высокие.

Ангола в то время вела крупную торговлю неграми. Однако португальские власти в Сан-Паоло де-Лоанда и Бенгуэлле были бессильны, так как караваны с невольниками стали направляться через внутренние, недоступные и дикие области материка.