Питер Пэн и Венди

— Привязать её к мачте! — заревел он.

К мачте Венди привязывал Неряха.

— Послушай, милая, — прошептал он, — если ты обещаешь стать моей мамой, я тебя спасу.

Но она не могла этого обещать даже ему.

— Нет уж, лучше не надо мне никаких детей, — сказала она с презрением.

Мне грустно признаться, что, пока Венди привязывали к мачте, никто из мальчиков даже не взглянул в её сторону. Их взоры были прикованы к доске. Они должны были пройти по ней за борт — в воду! Им уже не казалось, что они смогут храбро встретить свой конец.

Они ни о чём не могли думать, а только смотрели на доску и дрожали.

Увидев их испуганные лица, Крюк осклабился и шагнул к Венди. Он хотел повернуть её так, чтобы она видела, как одного за другим мальчишек побросают в воду. Но он так и не дотронулся до неё, так и не услышал её горестного крика. Внезапно он услышал что-то совсем другое:

«Тик-так, тик-так!»

Крокодилица!

Её услышали все: и пираты, и мальчики, и Венди. И тут же все взгляды метнулись в одну сторону — не на воду, откуда раздавалось тиканье, а на Крюка. Все знали, что опасность грозит ему одному и что в этой трагедии они будут зрителями, а не действующими лицами.

Какая страшная перемена! Ноги у Крюка подкосились, и он рухнул на палубу.

А тиканье всё приближалось.

И все подумали: «Сейчас Крокодилица залезет на борт».

Даже железный крюк бездействовал. В этом ужасном положении любой другой человек лежал бы, где упал, не открывая глаз. Однако гигантский ум Крюка ни на секунду не переставал работать. Следуя его указаниям, Крюк потихоньку пополз на карачках по палубе — подальше от страшного тиканья. Пираты с уважением расступились перед ним. Так он дополз до фальшборта. Дальше ползти было некуда, и Крюк заговорил.

— Спрячьте меня, — сказал он хрипло.

Пираты столпились вокруг него. Они не смотрели за борт. Что толку сопротивляться? Это была Судьба. Как только Крюк спрятался за пиратами, мальчики опомнились и кинулись к борту. Неистовое любопытство гнало их посмотреть, как Крокодилица будет влезать на палубу. К величайшему своему удивлению, они обнаружили, что это была совсем не Крокодилица — это был Питер!

Питер подал им знак молчать — он не хотел, чтобы их радостные крики выдали его раньше времени. А потом он снова затикал.

Глава пятнадцатая «КРЮК ИЛИ Я!»

Странные вещи происходят с нами на жизненном пути, но мы не сразу их замечаем. Например, мы вдруг понимаем, что уже с полчаса, как оглохли на одно ухо.

Так было в ту ночь и с Питером. Когда мы его покинули, он пробирался по лесу, прижав палец к губам, а другую руку держа на кинжале. Он видел, как мимо проползла Крокодилица. Что ж, ничего особенного, она всегда там ползала. Вскоре, однако, он вспомнил, что она почему-то не тикала. Сначала это показалось ему странным, но потом он догадался, что просто, должно быть, завод в будильнике кончился.

Питер и не подумал пожалеть несчастное создание, потерявшее самого близкого своего друга. Зато он тут же начал размышлять, как бы употребить это несчастье себе на пользу, и решил громко тикать, чтобы дикие звери подумали, что это Крокодилица, и не тронули его. Тикал он прекрасно, и это привело к одному неожиданному последствию. Крокодилица тоже услышала его тиканье. Услышала — и поползла за ним. Трудно сказать, почему она это сделала: потому ли, что надеялась получить от Питера потерянное, или потому, что решила, будто это она сама тикает. Как все, кто одержим одной идеей, она была глуповата.

Питер благополучно добрался до берега и пустился вплавь. Он и не заметил, что уже не идёт, а плывёт. Я знаю некоторых животных, которые чувствуют себя одинаково хорошо в воде и на суше. Но людей таких, кроме Питера, я не знаю.

Он плыл, а в голове у него стучала одна мысль: «Крюк или я!» Он так долго тикал, пробираясь по лесу, что и сейчас продолжал тикать, совершенно не отдавая себе в этом отчёта. Если б он это заметил, то, конечно, перестал бы.

Он не собирался лезть на бриг с громким тиканьем, хотя, согласись, это было бы очень остроумно. Напротив, он был уверен, что влез на борт корабля тихо, словно мышка. Вот почему он так удивился, увидев, что пираты шарахаются от него, как от чумы, а Крюк валяется на палубе без чувств, точно услышал Крокодилицу!

Крокодилица! Стоило Питеру вспомнить про неё, как он тут же услышал тиканье. Сначала он подумал, что это Крокодилица, и быстро оглянулся. Но тут он заметил, что тикает сам, — и тотчас всё понял. «Какой я умный!» — мгновенно решил он и знаком приказал мальчикам не аплодировать.

В эту минуту на баке показался рулевой Эд Тейнт. Он медленно шёл по палубе. А теперь, читатель, засекай время по своим часам! Питер вонзил в него свой кинжал. Джон прикрыл злосчастному пирату рот рукой, чтобы заглушить его предсмертный стон. Эд Тейнт упал навзничь. Четверо мальчиков подхватили его, чтобы не слышно было, как тело стукнется о палубу. Питер махнул рукой — и Эд Тейнт полетел за борт.

Послышался лёгкий всплеск, а потом всё смолкло. Сколько секунд прошло по твоим часам?

— Один! — сказал кто-то.

Это Хвастун открыл счёт.