Пламя и ветер

— Как на то будет твоя королевская воля, лежебока, — вскочил «король Вацлав».

— Уж я тебя закружу, колченогий козленок!

Они обнялись и стали неуклюже топтаться на месте, а окружающие подбадривали их криком и хлопали в ладоши.

Битком набитый трактир бурлил, как горячий источник.

Было уже далеко за полночь, когда из трактира вывалились пошатывающиеся фигуры. Под высоким небосводом, залитым лунным светом, они казались совсем крохотными тенями.

«Короли» поехали вместе. В ночной тишине еще долго было слышно их пение, а в паузах доносился затихающий стук копыт.

Гарс и Петр молча шагали по росистым лугам, прямо к сторожке под елями, спавшей праведным сном.

Приятели легли в клети, проболтали полночи, но уже ранним утром, свежие, вышли в росистый утренний лес. Франтишек проводил Петра.

У последнего холма они, расставаясь, присели на межу, и Петр вдруг вспомнил:

— Вчера я, возможно, спас человека от смерти.

— От чего?

— От самоубийства. — Петр усмехнулся. — Он хотел застрелиться, но потом отдал мне револьвер.

— А почему он хотел стреляться?

— Да так. На свете хватает дураков. По глупости, скажем так.

После этого ответа Франтишек зябко поежился, потом проговорил, подняв брови:

— Я уйду из дому, не могу жить с мачехой. Я, видишь ли, объедаю ее детей! — Он долго жал Петру руку. — Все мы потерянное поколение! — выпалил он и быстро зашагал прочь.

Утреннее солнце пробилось сквозь дымку и сияло все ярче. В этом ослепительном свете Франтишек шагал, опустив голову, словно шел навстречу темной ночи.

Глава пятнадцатая

1

Дома Петр, как обычно, погрузился в книги и записи. От этого занятия его оторвал Густав Розенгейм.

— Садись, милый Густав, и поноси весь мир, — обрадовался Петр. — Я люблю послушать, как ты честишь живых и мертвых. В проклятиях — твоя сила. Ничего лучшего тебе судьба не дала, но я тебе завидую!

Густав уселся, но не произнес ничего членораздельного. Уверенным он чувствовал себя лишь дома, а в других местах только задумчиво улыбался или поддакивал. Вот и сейчас он сидел, курил, потом извлек из внутреннего кармана письмо и положил его на стол.

— От Клары.

Письмо было на розовой бумаге, в розовом конвертике и пахло духами, теми самыми, запах которых, словно невидимый плащ, окутывал Клару в распивочной.

— Встань во весь рост, Густав! — воскликнул Петр, и Густав послушно поднялся. — Наконец-то я вижу тебя во всей красе и убеждаюсь, что ты не только продавец содовой воды, сборщик грязных подштанников раньковских богатеев и служка в синагоге, но еще и чернокудрый Амур, верный посланец самой сладостной державы. Честь тебе и хвала, чудесный гонец!

Смущенный Густав вышел. Никогда еще, сколько он помнит, Петр не встречал его так приветливо и вместе с тем насмешливо. Густав не обижался, но все же был недоволен.

Петр вскрыл конверт. Клара звала его на свидание. Прочтя письмо, он вскинул голову, как норовистый жеребенок, и первой его мыслью было, что он не пойдет. От ее письма на него пахнуло, кроме духов, еще чем-то вроде аромата тлеющего можжевельника, ветви которого подбрасывают в костер, чтобы сыпались искры. Клара приглашала Петра в четыре часа на прогулку в Плигалову долину, где она любит гулять, «когда нет дождя и есть настроение». Петр боролся сам с собой, но письмо льстило его самолюбию, и в конце концов он очутился на условленном месте даже раньше срока. В душе он бранил себя и твердил: выскажу ей напрямик все, что о ней думаю! Обязательно выскажу! Пусть не воображает, что он, Петр Хлум, один из тех самовлюбленных кавалеров вроде Пухольда или Схованека.

— Очень мило, что вы пришли. — Клара дружески подала ему руку.

— Еще видно будет, в самом ли деле я мил, — пошутил он.

Клара вскинула голову.

— Я сейчас думала о том, в какую бы сторону нам пойти, чтобы не встретить наших дорогих сограждан и не дать им пишу для пересудов. Но потом решила: в нашем милом городе этого все равно не избежишь. Да и в самом деле, куда можно пойти? Все прелестные уголки природы, рощи и леса отгорожены и перегорожены, кругом частная собственность престолонаследника. Попробуйте укрыться где-нибудь в тени деревьев, вас сразу погонят.

— Да еще оштрафуют, — усмехнулся Петр. — Думается мне, что из-за этого в нашем городе меньше браков, чем в других.

— Верно! — весело отозвалась Клара. — Я и не додумалась до этого. Что ж, ум хорошо, а два лучше. Короче говоря, нам не остается ничего другого, как пойти обычным путем в Плигалову долину, через ольшаник, к ручью, и дальше, к запруде. — Клара остановилась и спросила: — Вы не знаете, кто владеет этим участком леса? Он принадлежит городу?