Пламя и ветер

Альма Вальти подошел поближе, его рассмешил испуг коней, он принялся хохотать, запрокидывая голову, и радостно хлопать себя по ляжкам.

«У, паскуда! — в ярости подумал возница. — Не будь тут господ, уж я бы огрел тебя кнутом, поганая харя!»

Тут барабанщик неистово ударил палочками, рассыпав сумасшедшую дробь, — шеренга зашагала четче: айн, цвай, драй!

Кони мельника снова рванули.

Господа приветливо улыбнулись солдатам; вместе с ними, казалось, улыбается и св. Ян Непомуцкий.

— Ах, сволочи! — закричал возница на коней, размахивая кнутом.

Господа осторожно оглянулись — не к ним ли это относится. Опасаясь угодить под колеса, они поспешили отойти в сторонку.

Глава девятая

1

Прошло несколько лет, прежде чем Хлум и Трезал снова стали соседями.

— Говорил ведь я, что зря ты уезжаешь из города! Говорил! И зачем ты только уезжал, Иозеф! — сказал сапожник. — Я же знал, что этот твой мельник пустобрех и пьянчужка. Ты ему был нужен только затем, чтоб похвалиться, что у него, мол, мельница с пекарней, значит, можно продать ее подороже.

— Твоя правда, старый друг, — ответил Хлум. — Но все нужно познать на собственной шкуре, иначе человек не поймет. Каждый должен испить свою чашу.

— Только вот ты понапрасну терпел беду на мельнице, в этом медвежьем углу.

Пекарь махнул рукой и проворчал:

— Разве такие люди, как мы, хоть где-нибудь на свете живут так, чтобы не маяться?

Хлум с семьей возвратился обратно в Раньков после того, как мельник Бареш окончательно пропил свое имущество. Сперва он продал мельничное оборудование, потом участок и дом эрцгерцогу, которого очень устраивало, чтобы в его лесу никто не жил.

Когда Хлумовы переселились на мельницу, они разместились в одной комнатке при пекарне, им для перевозки вещей понадобилось три телеги. Сейчас, возвращаясь в город, они обошлись одной телегой да тележкой с собачьей упряжкой. Этого хватило, чтобы увезти то, что осталось.

Упряжные собаки, остервенело лая, вбежали во двор Кваснички, они завидели там серого кота. За ними гнался пес Милорд. Кот едва успел перескочить через забор в садик. Несдобровать бы ему, будь Милорд резв, как прежде.

Немного вещей привезли Хлумовы. Куда же все девалось?

— Сразу видно, что в домашнем хозяйстве было много лишнего, — весело отвечал Хлум на сетования жены. — На что нам три комнаты, как прежде? Здешние мещане держат столько мебели, чтобы было с чего пыль стирать. Мебель для человека, а не человек для мебели!

Первое время, когда Хлум поселился на мельнице, хлеб вместе с ним развозил хозяйский батрак. Весело постукивала мельница, деревенские жители охотно покупали у него товар, это им было в новинку. Хлуму жилось неплохо. Но прошел год, и оказалось, что доходов мельника не хватает на уплату процентов по долгу и на выпивки в трактирах.

Старый конь совсем одряхлел, его продали за гроши, денег на новую лошадь не нашлось, даже на выбракованную, армейскую, не было денег и на зерно, подмастерья ушли от мельника, мельница остановилась.

Хлум купил тележку с собачьей упряжкой и стал сам, а позднее с Петром развозить хлеб по деревням. Торговля шла и хорошо и плохо, принося и радость и огорчения. Хлум работал бодро, иной раз с шуткой, иной раз с бранью, но дела шли все хуже и хуже.

Зажиточные крестьяне пекли себе хлеб дома, а лесным и полевым рабочим, арендаторам и поденщикам хлеб был по карману лишь несколько раз в месяц, — их семьи питались картофелем, выкапывая остатки с уже убранных чужих полей. Зимой им приходилось раздумывать над каждой картофелиной: кому дать ее — детям ли козе.

Чуть получше жилось каменотесам и фабричным рабочим. Хлум возил хлеб в их харчевню, а по субботам в Бродец, на прядильную фабрику.

В семьях, где отец пил, жизнь была тяжелая. Женины босы, дети оборванны. Такая же картина в людской, на барском дворе. Часто матери голодных детей с плачем просили хоть полбуханки в долг.

Хлум был не из тех, кто равнодушно глядит на чужую беду.

Он пек и продавал зачастую без барыша, иной раз и убыток, сам залезал в долги, а потом, когда нужны были деньги на муку, за гроши продавал мебель, перины и другие вещи.

Мария однажды решилась написать Элизе Эстергази, которая вышла замуж за сына владельца прядильной фабрики «Ливальд и К°» в Варнсдорфе и переехала туда. Чего просила Мария? Денежного вспомоществования? Денег в долг? Хлум не знал об этом письме и был удивлен, когда жена показала ему ответ. Элиза сообщала, что охотно позаботится о сыне своей бывшей служанки, если он владеет немецким языком и сможет учиться в ремесленной школе, которая создана при фабрике для подготовки молодых рабочих.