Пленник (СИ)

— Понимаешь, я хочу убить Виллани, — обратился к ней Закуро, подходя ближе и пряча руку в карман, где лежал его кастет. Оливьеро напряглась. Хоть она и приняла свое поражение, но умирать так не хотелось. — Он сделал из меня преступника, заставил гоняться за ним по всему королевству… Но плясать под его дудку я не хочу еще больше. Сегодня, Оливьеро, выиграешь ты.

— Что?..

— Но ты ведь глупая женщина и, к тому же, слабачка, так что даже здесь мне придется тебе помогать. Доставляешь проблемы всегда, такая дура.

Он качнулся на носках и резко бросился к ней, замахиваясь. Оливьеро, едва оправившись от парализовавшего ее шока, успела юркнуть в сторону, но не удержалась на ногах и упала в пыль, безуспешно пытаясь нащупать на поясе кинжалы.

Было страшно — это единственное, что она явственно понимала. Никаких мыслей в голове, только один дикий ужас и запоздавшие воспоминания о слухах, которые окружали Закуро — о жестоких убийствах и вырезаний целых деревень, о мертвых детях и стариках, и до нее даже не сразу дошли его последние слова.

Выиграет она?

— Ты проиграешь, если будешь валяться на земле, идиотка, — бросил он, рывком поднимая ее на ноги и вырывая из ножен один из ее кинжалов. — Ты меня убить не сможешь — слишком мягкотелая, а вот желаемое я получу… — Он победоносно улыбнулся и взмахнул рукой. Оливьеро зажмурилась, и в следующее мгновение услышала металлический лязг и пораженный ропот со стороны трибун.

Она открыла глаза. Закуро стоял спиной к ней и хохотал, а в их сторону были обращены стрелы всех лучников на стенах. На балконе сидел, вжавшись в свой трон, перепуганный Бельфегор, а Виллани стоял перед ним с обнаженным мечом в руках. Кинжал Оливьеро был вонзен в перила балкона, именно его едва успел отбить капитан стражи, когда Закуро швырнул его в принца.

— Ты… — процедил Ренцо, и впервые на его лице отразилась целая гамма эмоций: злость, страх, бешенство. — Я тебя уничтожу.

— Не его, — побелевшими губами прошептал Бел и зло скривился, сжимая кулак. — Убей женщину.

Ренцо кивнул и, перемахнув через перила, спрыгнул на арену.

— А ты говорил, что поединка я дождусь лишь в самом конце, — ухмыльнулся Закуро. Виллани шагнул в его сторону, и он приготовился к ответной атаке, но в самый последний миг Виллани скользнул в сторону. — Чт… Виллани!

Оливьеро успела вытащить второй кинжал, и меч с ошеломительной силой обрушился на ее оружие, заставляя ее упасть на землю. Острие задело ее плечо и глубоко оцарапало его, вырвав кусок мяса.

Ренцо развернулся, отражая атаку Закуро, и отшвырнул его от себя, намереваясь вернуться к Оливьеро.

— Убегай, идиотка! — крикнул ей Закуро, устояв на ногах и уже со всех ног припустив обратно.

Оливьеро же замерла на месте, держась за рану и глядя на приближающего к ней Виллани. Она уже сдалась. Еще до начала боя сдалась.

— Вот дура! Ты дура! — кричал Закуро, и это ее немного отрезвило. Она поднялась, путаясь в ногах, и, спотыкаясь, побежала к дверям, из которых недавно вышла. Ренцо не торопился, он любил играть — это Закуро знал не понаслышке.

Раздался пронзительный свист, и в землю, перед Оливьеро, впились с десяток стрел, перекрывая пути к отступлению. В конце концов, это тоже было частью шоу, ведь никто бойцов не пустил бы за дверь, даже если бы они и добежали до нее.

Ей пришлось обернуться, чтобы знать, куда бежать теперь, и она вновь замерла, словно загипнотизированная удавом жертва. Она не боялась других преступников, она всегда была в самой гуще сражений, но она боялась Виллани. С самого первого взгляда она поняла, что ей никогда его не одолеть, и именно поэтому сдалась даже без боя, когда он со своим отрядом настиг ее шайку в Вербиргских лесах. Кто угодно — и она бы бросилась на него даже с голыми руками, но только не он.

Виллани сделал шаг в сторону, и на то место, где он только что был, тяжело опустился клинок. Закуро развернулся, отражая удар меча, и встал перед Оливьеро.

— Ты испугалась, что ли, бесполезная женщина? — мельком взглянув на нее, спросил он. — Он убьет нас обоих, знаешь? — Он оттолкнул ее в сторону и с трудом сдержал следующий удар.

— У вас было достаточно времени на разговоры, — сказал Виллани, замахиваясь вновь и вновь. Закуро, вооружившись кинжалом Оливьеро, защищался, отступая все дальше назад. Слишком сильный, слишком злой — таким он Виллани еще не видел, но это его не пугало. Он давно свыкся с мыслью, что может быть умрет в бою с ним. Он просто… не хотел, чтобы Оливьеро последовала за ним, а Виллани на нее и нацелился.

— Ну какого черта… — выдохнул он, когда дрожащие от напряжения руки подвели его, и меч вспорол кожу на его груди.

Он не знал ее до боев. Она была похожа — нет, она была шлюхой, самой настоящей. А еще надоедливой, назойливой, глупой и легкомысленной, и она раздражала. Так почему же он просто не смог ее прихлопнуть, когда нужно было?

— Стой… — произнес он, когда Виллани, видимо, посчитал, что с него достаточно, и вновь повернулся к Оливьеро. — С тобой сражаюсь я.

— Не заслужил, — отозвался Ренцо.