Пленник (СИ)

— А как мне можно было понять, когда настала точка невозврата? Я не хотел признаваться даже себе, не то чтобы тебе. Это… мне казалось, что это делает меня слабым. Уязвимым. А потом… а потом я видел, что происходит с теми, кто позволяет себе такую слабость к тебе. Каваллоне — обычный фермер, стал лидером сопротивления, полностью переломал свой характер, свои привычки, стал тем, кем не является, а кем ему нужно было стать… А Шамал? Годами сбегать от королевских ищеек, щелкая их по лбу, а потом просто выйти к ним навстречу с распростертыми объятиями лишь для того, чтобы спасти тебя. И Скуало, который вообще мечтал тебя убить, но вместо этого решил умереть ради твоей свободы. Я не хотел быть как они, но понял, что уже поздно что-либо менять. Каждый раз, когда я говорил тебе, что люблю тебя, я действительно любил.

— В первый раз ты сказал мне об этом еще задолго до боев… а после этого столько раз… столько… — Хибари щелкнул языком, выходя из себя. — Ты думаешь, я поверю?

— Ты думаешь, что любовь — это телячьи нежности и томные взгляды, но у каждого человека она проявляется по-разному.

— Мм, мне повезло: у тебя она проявляется в избиении и издевательствах, — с сарказмом ответил Кея, буквально выплевывая каждое слово.

— Ты видишь только это, — покачал головой Мукуро, — мне нечего тебе больше сказать.

— А что тебе еще говорить? Ты прикрываешь свое вожделение и садизм красивыми словами, но на деле…

— Да, у меня много грешков за спиной; за одного тебя я уже достоин вариться в адском котле, но я, по крайней мере, честен. Сейчас, с тобой, я говорю правду. Мне незачем скрывать, потому что тебя я больше не получу. Игра окончена, Кея. Мы под стражей. Нет смысла кривить душой.

— Тогда выслушай мою правду, — процедил Хибари. — Мне плевать на твои сладкие речи, и мне плевать на твои чувства. Единственное, что я испытываю к тебе — это ненависть. Знаешь, почему я рад, что встретил тебя? Потому что, благодаря этому, я познакомился с множеством других людей: с Дино, со Скуало, с Ямамото и Оливьеро, с Закуро… с Шамалом. Это того стоило. Стоило каждой ночи, проведенной с тобой. Каждой сломанной кости, каждой капли крови, каждого вскрика — всего. И в этом списке нет твоего имени. — Он перевел дыхание и отвернулся, чувствуя, как намокают, слипаясь, ресницы. — Но я… словно в клетке. Какая ирония: изо всех людей, что окружали меня, рядом сейчас только ты. И поэтому у меня только одна цель — твоя смерть. Твои слова ничего не могут изменить. Может быть, когда-то давно… хотя нет, даже тогда — вряд ли.

— Да уж, я уже наверняка ничего не исправлю — не успею, но если бы у меня было время, хотя бы немного, я бы смог изменить твое отношение ко мне, и ты можешь от… — Мукуро резко замолчал и беспокойно нахмурил брови, неестественно замерев. — Что-то не так. Мы ведь проехали мимо фермы Каваллоне?

— Да… мы же только что говорили об этом, — непонимающе ответил Хибари и тоже застыл, додумавшись. — Но ведь эта дорога не ведет к границе.

— Зато ведет…

— …к твоему замку.

Хибари откинул голову назад, гулко стукнувшись затылком о стену. Меньше всего на свете ему хотелось возвращаться в место своего заточения, сосредоточение всего его маленького личного ада. Он был готов к очень многому, но только не к такому.

— Это значит, что графство уже точно не мое, — вздохнул Мукуро, медленно разжимая стиснутые кулаки. — Что ж, неудивительно. Наверняка моя стража сдала замок без малейшего сопротивления.

— Они считают тебя предателем.

— Ну, фактически я и есть предатель. Я нарушил закон, пошел против короны… неудивительно, как я и сказал. Моя стража никогда меня не любила, я выставлял их в дурном свете, заставляя наказывать людей за малейшую провинность. Даже потом, когда они к этому привыкли и сами наслаждались своей властью, все равно по привычке продолжали меня тихо ненавидеть.

— Им было за что. Скольких я убил, а ты даже не соизволил пальцем шевельнуть, чтобы помочь им.

— О, Кея, характер твоих наказаний им вовсе не стоило знать, — усмехнулся Мукуро, но, наткнувшись на ледяной взгляд, деликатно кашлянул, отворачиваясь в сторону. — Меня устраивало, что они просто выполняли приказы, их дружба мне даром не сдалась. — Он немного помолчал и вдруг улыбнулся. — Зато прислуга во мне души не чаяла. Вот уж кто точно скорбел по моей участи.

— Особенно Анжелика, — фыркнул Кея, вернувшись к тщетным попыткам вырваться из оков. Мукуро тихо рассмеялся. Он не питал иллюзий насчет возможной ревности с его стороны, но то, что Хибари заметил даже такую мелочь, как безобидную интрижку со служанкой… давало надежду на то, что его, по крайней мере, это как-то задевало.

Колеса повозки застучали о деревянные балки — они уже проезжали мост, ведущий к замку. Было слышно, как кричат караульные, приказывая поднять ворота, и грохочет наматываемая на катушку цепь, открывая проход.

Хибари поежился, чувствуя, как загоняется в груди сердце и спирает дыхание. Он не думал, что еще вернется сюда, хотел покончить со всем, не дожидаясь этого момента, но все равно оказался здесь.