По чунским порогам

До вечера хотелось чем-то полезным занять свое время, У Миши была большая починка: на остром камне он просадил дыру на подошве ичига. У меня подошвы еще держались, следовательно, их надо было продрать. Я взял ружье и направился вверх по Екунчети. Идти было нетрудно. На удивление, в бору почти не встречался валежник и бурелом. Позже специалисты нам объяснили это удачным сочетанием трех условий: неперестойный, здоровый молодой лес; сухая и в то же время достаточно плотная почва, в которой хорошо укрепляется корневая система, и, наконец, гора, вставшая заслоном на пути господствующих ветров.

В то время я не знал об этих трех условиях. Шел просто, не запинаясь за валежник, и восхищался. Дичи никакой не попадалось, да в этом и не было нужды. У нас еще оставались в запасе два рябчика, убитые близ «Тюменца». Зато я вскоре набрел на голубичник, густо осыпанный крупными ягодами. Есть несколько разновидностей голубицы. Я не силен в ботанике и различаю их только по форме ягод. И знаю, что продолговатые ягоды горчат, ребристые содержат много кислоты, а приплюснутые, как репка, — самые вкусные. Вот я и набрел как раз на такую репкообразную голубицу. Яблок вы ни за что не съедите больше пяти-шести штук, трех апельсинов для вас также будет достаточно, но приведи вас в хороший, густой голубичник — и вы добровольно его не покинете. Обеими руками вы будете ощипывать ягоды вместе с листьями, потом сдувать листья с ладони, а ягоды глотать, глотать, слегка раздавливая их языком. И так хоть целый день. Зубы у вас станут совершенно синими, язык — словно вымоченным в химических чернилах, к нёбу даже языком притронуться будет невозможно, и все-таки вы не уйдете, прежде чем не опустошите весь голубичник.

Я закончил лакомиться голубицей как раз на закате. В вершинах сосен горели красноватые блики, по низу уже стлались длинные тени. Воздух был очень теплым, а от земли тянуло прохладой — верный признак того, что утро будет обильное росой.

После нескольких ведер голубицы — так показалось — съеденных мной, необходимо было напиться. Екунчеть была невдалеке, я все время слышал журчанье воды. Оглядев еще раз островок голубичника и по-хозяйски сощипнув с него последние ягодки, я стал спускаться к Екунчети. Однако это оказалось не столь простым делом. Берега были очень крутые, обрывистые, и если уж как-нибудь скатиться вниз, то вверх по этим глинистым обрывам, нависшим козырьками, ни за что не подняться. А шагать потом до табора берегом речки, увязая в рыхлом мху и путаясь в буреломе (тут-то его было достаточно) — удовольствие небольшое. И все-таки желание напиться победило. Выбрав наиболее удобное и безопасное местечко, я ринулся вниз. Скатился, встал на ноги, отряхнулся от желтой пыли и… забыл о том, что мне хочется пить. Из глинистой стены, не так высоко над моей головой торчал огромный желтый клык.

Мне много приходилось читать об археологических раскопках и о случайных находках стоянок доисторического человека, о находках останков мамонта. Все это было таким удивительным, легендарным, представлялось редчайшим событием в науке — не валяются же мамонты где попало! — и вдруг мне повезло. Сколько тысяч лет пролежал здесь в глине этот мамонт, дожидаясь меня! Сколько лет ходил я на «Столбы», на Собакину речку, не зная, что путь славы давно звал меня сюда, к Екунчети, вот к этому желтому клыку.

Подумать только, какая появится в столичных газетах и журналах информация!

«Редчайшая находка! Учащийся… (нет, пусть будет: учащиеся — мне не жаль разделить свое открытие пополам с Мишей) — учащиеся старших классов и т. д. решили с пользой провести летние каникулы. Вдвоем… (уж, конечно, не вшестером!) в маленькой рыбачьей лодке они отправились в плавание по бурной и порожистой реке Чуне. На одном из притоков Чуны — Екунчети, молодым… (эх, если бы написали: ученым!) путешественникам удалось отыскать… (именно, отыскать, а не натолкнуться случайно!) останки мамонта. До сих пор считалось, что в этой зоне мамонтов не было. Поэтому особое значение для науки приобретает находка юных… мм… палеонтологов. Останки Екунчетского мамонта доставлены в Ленинград…»

И дальше представилось, как известные академики шлют нам поздравительные телеграммы, как нас на самолете везут в Ленинград, фотографируют рядом с останками мамонта… Вознаграждения, конечно, нам никакого не надо. Екунчетский мамонт — наш скромный дар музею. Можно будет согласиться на маленькую табличку: «Экспонат представлен такими-то…».

Наконец, я пришел в себя. Прежде чем прикрепить табличку к экспонату, надо было откопать сам экспонат. Первой мыслью было: бежать скорее за Мишей. Но тогда наступит ночь и нам придется ждать до утра. А мне до утра не дождаться, я сойду с ума. Всего мамонта на лодке нам все равно не увезти, а клык один — я, пожалуй, сумею откопать и без Миши. Найти длинную острую жердь… Глина не очень жесткая, раздолбить ее будет можно.