Читаем По ком звонит колокол (For Whom The Bell Tolls) полностью

And thee.Эх ты!
What illusions I put in thee and how they have turned out!Ведь я на тебя надеялась, и вот как обернулись мои надежды!
From one year of war thou has become lazy, a drunkard and a coward."Один год войны, а что с тобой стало! Лентяй, пьяница, трус.
"In that way thou hast no right to speak," Pablo said.- Ты не имеешь права так говорить, - сказал Пабло.
"And less even before the people and a stranger."- Особенно перед ними и перед иностранцем.
"In that way will I speak," the wife of Pablo went on.- Нет, я буду так говорить, - продолжала жена Пабло.
"Have you not heard?- Ты разве ничего не слышал?
Do you still believe that you command here?"Ты все еще считаешь себя командиром?
"Yes," Pablo said.- Да, - сказал Пабло.
"Here I command."- Я здесь командир.
"Not in joke," the woman said.- Брось шутить, - сказала женщина.
"Here I command!- Командир здесь я!
Haven't you heard _la gente?_ Here no one commands but me.Разве ты не слышал, что они сказали? Здесь никто не будет командовать, кроме меня.
You can stay if you wish and eat of the food and drink of the wine, but not too bloody much, and share in the work if thee wishes.Оставайся с нами, если хочешь, ешь хлеб, пей вино, только смотри, знай меру. И если хочешь, работай вместе с нами.
But here I command."Но командую здесь я.
"I should shoot thee and the foreigner both," Pablo said suilenly.- Я застрелю вас обоих - и тебя, и твоего иностранца, - угрюмо сказал Пабло.
"Try it," the woman said.- Попробуй, - сказала женщина.
"And see what happens."- Увидишь, что из этого получится.
"A cup of water for me," Robert Jordan said, not taking his eyes from the man with his sullen heavy head and the woman standing proudly and confidently holding the big spoon as authoritatively as though it were a baton.- Дайте мне воды, - сказал Роберт Джордан, не отводя глаз от мужчины с мрачным, тяжелым лицом и от женщины, которая стояла гордая, уверенная в себе и властно держала в руках ложку, точно это был маршальский жезл.
"Maria," called the woman of Pablo and when the girl came in the door she said, "Water for this comrade."- Мария! - крикнула жена Пабло, и когда девушка вошла в пещеру, она сказала: - Дай воды этому товарищу.
Robert Jordan reached for his flask and, bringing the flask out, as he brought it he loosened the pistol in the holster and swung it on top of his thigh.Роберт Джордан полез в карман за флягой и, вынимая флягу, расстегнул кобуру и передвинул револьвер на бедро.
He poured a second absinthe into his cup and took the cup of water the girl brought him and commenced to drip it into the cup, a little at a time.Он налил абсента в пустую кружку, взял ту, которую девушка подала ему, и стал понемножку подливать воду в абсент.
The girl stood at his elbow, watching him.Девушка стояла рядом и смотрела.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука