Читаем По ту сторону жизни полностью

— Вон, под столом, в кастрюльке, — пожимая плечами, сказал Азат. — Только всё не выпейте. Мне ещё Иосифа долечивать надо и… — он покосился на с трудом приходившего в себя Кузьму, — и господина судебного пристава, наверное, попотчевать придётся.

Дмитрий достал из-под стола кастрюльку, поставил её на стол и с трепетом снял крышку. Отвара оказалось всего лишь половина.

— Эй, профессор, а сколько позволительно выпить? — спросил он, оборачиваясь и глядя на Мавлюдова.

— Я не знаю, — пожал плечами Азат. — Я вылечивал больных, давая отвар всего лишь один раз.

— И сколько они выпивали?

— Четверть стакана, не больше.

— Слышишь, Маша, что говорит учёный человек? — глянул Дмитрий на Марию. — Или ты уже барыши подсчитываешь, родная моя?

— Пока до барышей дело дойдёт, надо ещё клад найти, — ответила она, загадочно улыбаясь. — А с этим настоем мы такие деньги сделаем, что никому и не снилось!

Зачерпнув из кастрюльки целую кружку отвара и, предварительно понюхав, Дмитрий залпом выпил.

— Ну и гадость на вкус, скажу вам, братцы, — сказал он, морщась. — Будто кружку говна, настоенного на остром перце, выпил…

Он зачерпнул из кастрюльки ещё кружку отвара и протянул её Марии.

— Жахни, Маша, — сказал он, улыбаясь. — Только смотри, не выплюнь. Втемяшь себе в голову, что не дерьмо, а живая водица в кружке твоей, от которой ты здоровее будешь и стареть перестанешь!

После его «пожелания» Мария изменилась в лице.

— Заткнись! — рыкнула она на него разгневанной тигрицей. — Если я старая, то чего за меня цепляешься? Нашёл бы себе молодую, так нет же!

— А мне и искать не придётся, — захохотал Дмитрий. — Была ты старая и мудрая, а теперь будешь молодая и мудрая! И не придётся мне от тебя сбегать… Пойдём вместе рука об руку к вечной новой жизни!

«Так они не просто аферисты, а ещё и любовники», — подумал Кузьма, понемногу начавший приходить в себя после побоев.

Мария меж тем выпила настойку и, морщась, передала пустую кружку Дмитрию, который вылил в неё остатки отвара.

— Та-а-ак, — посмотрел он на Иосифа, — этому сегодня достаточно. Хлебнёт из следующей порции, которую сварганит профессор. — Он перевёл взгляд на сидевшего на полу и сжимающего виски ладонями Малова. — Этот тоже в лечении сегодня не нуждается. Та-а-ак, самому, что ли, допить водичку живительную?

Открылась дверь, и вошедший Карп уставился на присутствующих непонимающим взглядом.

— Это что тут у вас за гулянка? — спросил он. — Позвольте спросить, чего отмечаете?

— Присаживайся и ты, гостем будешь, — хохотнул Дмитрий, протягивая кружку с отваром. — Мы пьём то, что вон того мертвеца воскресило! — и он указал рукой на приподнявшего голову Бигельмана. — Пей до дна, не пожалеешь, потом лет сто за это меня благодарить будешь…

28

Выйдя из домика, Кузьма осмотрелся: место изменилось, и он с трудом узнал его. Тем не менее надо было попытаться найти знакомые уголки, чтобы в одном из них «разместить» несуществующий клад. Мария и Дмитрий так и не поверили словам Малова о том, что клада нет, поэтому Кузьма решил больше не спорить и назвать вымышленное место. Как бы там ни было, эта выдумка позволяла выиграть хоть немного времени. Пока длятся «раскопки», можно не опасаться, что тебя убьют.

— Ну? Чего думаешь? — сказал Дмитрий, стоявший рядом с лопатой в руках. — Не тяни время, «папаша», ты этим ничего не выгадаешь.

— Если руки чешутся, копай где стоишь, «сынуля», — огрызнулся Кузьма, морщась от головной боли. — А не хочешь попусту землю перелопачивать, стой и жди.

Он долго ходил по поляне, пытаясь определить, где стоял вольер для содержания медведицы. Боль в голове усиливалась и мешала сосредоточиться, тошнота подкатывала к горлу, и он едва удерживал её в себе.

— Ты чего, потерялся, что ли? — поинтересовался наблюдавший за ним Дмитрий. — Скажи, чего ищешь, может, я помогу.

— Ты уже помог, спасибо, — поморщился Кузьма. — Голова кругом идёт, ничего не соображаю…

— А может, тебе ещё разок стебануть по башке? — осклабился Дмитрий. — Мы долго кормили тебя и оберегали, дармоеда, так что давай отрабатывай!

Подошла Мария.

— Ну? Чего? — спросила она. — Время уже к полудню, а вы всё ещё кругами ходите.

— Он, как Архимед, точку опоры ищет, — весело рассмеялся Дмитрий. — А я столько в себе силы чувствую, что готов перевернуть весь мир!

— Я тоже чувствую себя прекрасно, — сказала с улыбкой Мария. — А тот, Иосиф который, совсем уже здоровым смотрится. Того и гляди соскочит с топчана и в пляс пустится!

— А профессор? — воткнув в землю лопату, сложил на груди руки Дмитрий. — Чем он занят? Надеюсь, не бездельничает?

— Нет, он отвар готовит, — рассмеялась Мария. — Я заглянула в котелок и вместо вонючей жидкости кучу денег в нём увидела!

— Всё, начинаю припоминать, — заговорил вдруг Кузьма, останавливаясь рядом. — Если что-то Бурматов и оставил здесь про запас, то надо искать там, где прежде стоял домик.

— А где он стоял? — Дмитрий и Мария недоумённо переглянулись.

— Мне, кажется, там, — Кузьма указал рукой в сторону возвышающегося над участком местности холма и пошагал в его сторону.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги

Айдарский острог
Айдарский острог

Этот мир очень похож на Северо-Восток Азии в начале XVIII века: почти всё местное население уже покорилось Российской державе. Оно исправно платит ясак, предоставляет транспорт, снабжает землепроходцев едой и одеждой. Лишь таучины, обитатели арктической тундры и охотники на морского зверя, не желают признавать ничьей власти.Поэтому их дни сочтены.Кирилл мог бы радоваться: он попал в прошлое, которое так увлечённо изучал. Однако в первой же схватке он оказался на стороне «иноземцев», а значит, для своих соотечественников стал врагом. Исход всех сражений заранее известен молодому учёному, но он знает, что можно изменить ход истории в этой реальности. Вот только хватит ли сил? Хватит ли веры в привычные представления о добре и зле, если здесь жестокость не имеет границ, если здесь предательство на каждом шагу, если здесь правят бал честолюбие и корысть?

Сергей Владимирович Щепетов

Исторические приключения
Месть – блюдо горячее
Месть – блюдо горячее

В начале 1914 года в Департаменте полиции готовится смена руководства. Директор предлагает начальнику уголовного сыска Алексею Николаевичу Лыкову съездить с ревизией куда-нибудь в глубинку, чтобы пересидеть смену власти. Лыков выбирает Рязань. Его приятель генерал Таубе просит Алексея Николаевича передать денежный подарок своему бывшему денщику Василию Полудкину, осевшему в Рязани. Пятьдесят рублей для отставного денщика, пристроившегося сторожем на заводе, большие деньги.Но подарок приносит беду – сторожа убивают и грабят. Формальная командировка обретает новый смысл. Лыков считает долгом покарать убийц бывшего денщика своего друга. Он выходит на след некоего Егора Князева по кличке Князь – человека, отличающегося амбициями и жестокостью. Однако – задержать его в Рязани не удается…

Николай Свечин

Исторический детектив / Исторические приключения
Жанна д'Арк
Жанна д'Арк

Главное действующее лицо романа Марка Твена «Жанна д'Арк» — Орлеанская дева, народная героиня Франции, возглавившая освободительную борьбу французского народ против англичан во время Столетней войны. В работе над книгой о Жанне д'Арк М. Твен еще и еще раз убеждается в том, что «человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета не могут лишить его человечности».Таким Человеком с большой буквы для М. Твена явилась Жанна д'Арк, о которой он написал: «Она была крестьянка. В этом вся разгадка. Она вышла из народа и знала народ». Именно поэтому, — писал Твен, — «она была правдива в такие времена, когда ложь была обычным явлением в устах людей; она была честна, когда целомудрие считалось утерянной добродетелью… она отдавала свой великий ум великим помыслам и великой цели, когда другие великие умы растрачивали себя на пустые прихоти и жалкое честолюбие; она была скромна, добра, деликатна, когда грубость и необузданность, можно сказать, были всеобщим явлением; она была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная жестокость; она была стойка, когда постоянство было даже неизвестно, и благородна в такой век, который давно забыл, что такое благородство… она была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было растленным и духовно и физически, — и всеми этими добродетелями она обладала в такое время, когда преступление было обычным явлением среди монархов и принцев и когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже это омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни, полной невообразимых предательств, убийств и скотства».Позднее М. Твен записал: «Я люблю "Жанну д'Арк" больше всех моих книг, и она действительно лучшая, я это знаю прекрасно».

Дмитрий Сергеевич Мережковский , Дмитрий Сергееевич Мережковский , Мария Йозефа Курк фон Потурцин , Марк Твен , Режин Перну

История / Исторические приключения / Историческая проза / Попаданцы / Религия