Читаем По велению Чингисхана полностью

Поначалу освобожденные несказанно обрадовалась своему спасению. Но потом пришли в себя, задумались… И чем дольше они думали, тем сильней впадали в уныние. Оказалось, что теперь перед ними – не просто свобода, но и нежданная нужда, и такие заботы, что за голову схватишься. Теперь им предстояло проститься с прежней воинской жизнью, пусть и очень тяжкой и смертельно опасной. Предстояло начинать новую жизнь, совершенно неведомую.

Ибо ещё в дальней старине у них повелось: любой воин, сдавшийся в плен, побывавший в плену, становится рабом в державе Алтан-Хана. И потому никому из воинов этих освобождённых мэгэнов нечего было и думать о возвращении к своим: и семьи их, и даже дальние родичи тоже стали бы рабами. Всем освобождённым пленным предстояло стать беглыми людьми, укрываться от возмездия…

И многие стали проситься назад в ряды монгольского воинства, но не брали почти никого.

Тех же, кого отбирали в «чёрное» войско, и сравнить нельзя было с основной частью освобождённых ханьцев. Эти принадлежали к племенам и родам, которые сами стремились под власть монголов, ещё даже в ту давнюю пору, когда Алтан-Хан являлся полновластным властелином этой земли. Многие даже сами с немалыми трудностями преодолевали Великую Стену, хоть и были людьми незнатными, без роду-племени кочевниками…

Из запасов и закромов крепости Чапчыйал этим новобранцам раздали деньги и ценности для приобретения оружия, снаряжения и съестного. Решили не разделять их для отправки в разные войска, а создать из них, придав им более опытных воинов, отдельный тумэн. Военачальником этой «чёрной» части по обычаю наследования должности был назначен сын Боорчу.

Советником к нему приставили старика Соргон-Сура. А семьдесят воспитанников его сверстника Аргаса временно поставили на. должности сюняев, правда, каждому дав чин всего лишь арбаная, десятского.

* * *

Никого не удивила весть о присвоении найману Чулбу чина тойона-мэгэнэя, тысяцкого, уже давно он выказал своё умение начальствовать над передовым мэгэном, мэгэном-алгымчы, который всегда первым должен идти в бой. И то, что столь высокий чин присвоен не-монголу, найману, явилось знаком полного доверия к нему. Так что Чулбу не зря пребывал в прекрасном состоянии духа: его назначили предводителем вспомогательного войска.

Ещё бы! Ведь без такого войска и реку не переплывёшь, и горный перевал не преодолеешь, и крепость не сокрушишь. Его подмога требуется в самые сложные и трудные часы войны, вот почему так много значит это войско.

А в советники Чулбу дали старого Джаргытая, достойного отца доблестного Сюбетея.

…Многие высокие должности в монгольской системе управления занимают образованные китайцы. Кроме того, из десятков других родов, народов и племён происходили многие искуснейшие кузнецы, мастера-оружейники и другие знатоки тонких ремёсел, создававшие и приводившие в действие поистине волшебные орудия войны и труда. Этим людям тоже были нужны толмачи, переводчики.

Едва прибыв сюда, Чулбу впервые увидал эти диковины, созданные пытливым человеческим умом и, без преувеличения, золотыми руками. Он был потрясён! Чего здесь только не было, и все поражало воображение… К примеру, орудия, которые можно было сравнить со сказочным Улу Джалы, Великим Драконом; они изрыгали из себя огонь. Другие – метали тяжеленные камни. Были тараны, пробивающие прочнейшие стены крепостей. И едва ли не самое жуткое – взрывчатая крупа! Крупный порошок, порох, от действия коего становились обломками могучие башни!..

От него, от Чулбу, не требуется во все эти тонкости вникать и тем более – уметь обращаться с этими диковинами. Но он обязан знать и понимать, каково воздействие каждого орудия, должен знать, скольких людей каждое из них может заменить собой в битве, отвечать за их умелое и точное использование.

Но легко говорить, глядя со стороны… А вот когда сам за дело берёшься, то столько забот и хлопот наваливается – не счесть. Во-первых, чтобы наладить производство этих рукотворных зверей, да чтоб их пустить в дело, нужно иметь в обиходе такие редкостные вещи, которыми ты раньше не только не пользовался никогда в жизни, но даже и не подозревал об их существовании. Добыть их можно лишь немалыми усилиями множества людей, и ты заставляешь этих людей действовать, порой отправляя их в немыслимую даль…

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги

Варяг
Варяг

Сергей Духарев – бывший десантник – и не думал, что обычная вечеринка с друзьями закончится для него в десятом веке.Русь. В Киеве – князь Игорь. В Полоцке – князь Рогволт. С севера просачиваются викинги, с юга напирают кочевники-печенеги.Время становления земли русской. Время перемен. Для Руси и для Сереги Духарева.Чужак и оболтус, избалованный цивилизацией, неожиданно проявляет настоящий мужской характер.Мир жестокий и беспощадный стал Сереге родным, в котором он по-настоящему ощутил вкус к жизни и обрел любимую женщину, друзей и даже родных.Сначала никто, потом скоморох, и, наконец, воин, завоевавший уважение варягов и ставший одним из них. Равным среди сильных.

Александр Владимирович Мазин , Александр Мазин , Владимир Геннадьевич Поселягин , Глеб Борисович Дойников , Марина Генриховна Александрова

Фантастика / Попаданцы / Социально-философская фантастика / Историческая фантастика / Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза