По велению Чингисхана

«Сам Чингис никогда не стремился к мировому господству. Его цель была совершенно очевидна и гораздо более узка. Он стремился к объединению под своей властью всех племен Великой Степи, дабы добиться мира, порядка и уверенности в завтрашнем дне. Все прочие его войны носили вынужденный характер. Другое дело, что политика объединения и, говоря современным языком, коллективной безопасности в Степи воспринималась его противниками как пролог к мировой экспансии, однако сказать, что такова была и внутренняя мотивация полководца, было бы, на наш взгляд, неправильно. Да и политика Чингис-хана в завоеванных странах мало напоминала тактику других завоевателей мира типа Наполеона или Гитлера. Сам Э.Хара-Даван приводит следующее высказывание Марко Поло: «Завоевывая какую-либо область, он не обижал население, не нарушал его прав собственности, а только сажал среди них нескольких своих людей, уходя с остальными на дальнейшие завоевания. И когда люди покоренной страны убеждались, что он надежно защищает их от всех соседей и что они не терпят никакого зла под его властью, а также когда они видели его благородство как государя, они тогда становились преданными ему телом и душой и из бывших врагов становились его преданными слугами». Все, что мы знаем фактически о монгольской политике в отношении других народов, подтверждает правоту наблюдения знаменитого путешественника. В самом деле, к 1227 г. Чингис разгромил только печенегов (канглы) в Средней Азии, тангутов и маньчжуров. Таким образом, при жизни Чингиса монголы воевали почти исключительно с такими же кочевниками или ближайшими евразийскими народами за гегемонию в Степи. Даже в позднейшее время во всем обширном монгольском улусе иль-ханы (т. е. ханы завоеванной страны) правили только в Персии. Все остальные страны считались не завоеванными, а присоединенными или союзными (такова была, например, Владимирская Русь)».

Лев Гумилев, Вячеслав Ермолаев. О книге доктора Эренжена Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие»

Весть о смерти султана Мухаммета, нашедшего приют после того, как сбежал от монголов, на диком, незаселенном острове посреди Абескуна[43], куда не просто было добраться, привезли уйгурские купцы, снаряженные хотун Алтынай. Огромное войско Джалал-ад-дина, севшего на его место, было разгромлено окончательно, зажатое у излучины реки Синг. Молодой султан бился так упорно и ожесточенно, что в конце остался совсем один, и на глазах у монголов вместе с конем бросился с высокого крутого берега в бурное течение реки, с большим трудом переплыл на другой берег и скрылся из глаз.

В начале года Хой[44] прибыл с берегов далекого Восточного Байкала знаменитый буддийский монах Чанг-Чун, приняв приглашение хана. Уже обуреваемый новыми заботами о восстановлении разрушенной войной жизни, хан встречался со старым бахсы всего более десяти раз, и то больше ночами, поговорил от души. Хан пригласил почтенного старца ехать назад вместе, но Чанг-Чун заторопился, вернулся по тому же южному пути, по которому приехал сюда.