По всем частотам. Сборник

На этот раз вокруг неё – город. Непривычный, восточный, чужой и чуждый всему, что в ней есть. Жара окатывает пыльной волной, до дурноты, и Наташа не сразу замечает, что впереди неё шагает Андрей. А с ним… неужто Мишутка? Заросший бородой, одетый, как местные, и совсем не такой забавный, каким Наташа его запомнила…

Наташа идёт за Андреем и Мишуткой по странному городу, и от жары и мешанины непривычных запахов кружится голова.

Остановившись у ничем не выделяющегося дома, Мишутка переговаривает с одним из жителей, а потом они с Андреем – и Наташа следом – неторопливо поднимаются по лестнице на последний этаж. Решительный стук в дверь, испуганная женщина в платке, небрежно отброшенная с дороги, седой старик, такой маленький и сухой рядом с Мишуткой…

Наташа отступает в сторону, напрасно пытаясь унять дрожь.

Что-то случится, что-то сейчас обязательно случится, бегут круги по воде, дрожит, искажаясь, отражение…

Недружелюбный, непонятный разговор на чужом языке – говорит в основном старик, а Андрей только спрашивает, устало, резко и зло, как гавкает сторожевой пёс.

Мишутка стоит у дверей, следя за тем, чтобы никто разговору не помешал. Его рука – Наташа не видит, но откуда-то знает – лежит на пистолете.

Андрей говорит всё резче, всё злее. Снова раздаётся стук в дверь, Мишутка даёт знак женщине открыть, и входят ещё двое.

Видимо, они проводят обыск – переворачивают всё в квартире вверх дном. Находят деньги, оружие, какое-то снаряжение… Женщина плачет над разбитой вазой, которую уронил Андрей – злой, до смерти уставший, гавкающий зверь.

В глазах старика – ненависть. Её пламя мечется в поисках выхода, рвётся наружу…

Руки, сухие, как птичьи лапы, со старческими пятнами и набрякшими венами, словно сами собой метнулись к одному из найденных товарищами Андрея пистолетов…

Срываются с дрожащих губ какие-то слова.

«Иншалла…»

Хлопок – не выстрел даже. У Андрея пистолет со странным длинным стволом, как будто на обычный ещё что-то накрутили. Это глушитель?

Кажется, старик, падая лицом на ковёр, так ничего и не понял.

А вот Наташа понимает, мгновенно.

Внезапно понимает всё.

И взрывы в голове того мужчины, и досаду Андрея в лесу, и его вопросы старику: «Где он? Что вы о нём знаете? Кто ещё здесь живёт?..»

И голоса в радиостанции, твердящие о взрывах.

И…

Понимать всё это – невыносимо, потому что старик всё равно лежит лицом вниз, и выцветший ковёр впитывает кровь, наливаясь красным, и Андрей стоит неподвижно, как изваяние, не убирая пистолет, и так же застыл подскочивший к нему Мишутка, и, скорчившись над разбитой вазой, беззвучно рыдает женщина, закусив руку, чтобы не кричать…

Наташа бросается прочь из комнаты в тщетной попытке убежать – от всего.

Она больше не хочет видеть круги на воде.

Не хочет видеть такого чужого и страшного Андрея.

На мгновенье её окутывает знакомый запах табака и ладана и кажется, что ладошка маленького проводника толкает в спину – но его нет рядом, совершенно точно.

Наташа делает ещё один шаг, запинается обо что-то и падает – как сквозь водную гладь.

И вдруг слышит за спиной изумлённый вскрик Андрея.

И стук распахивающейся двери в прихожей.

И, чудом поймав равновесие, видит на пороге того самого восточного мужчину, одним глазом пялящегося на неё, а другим куда-то в сторону. Пистолет, прыгающий из кобуры под пиджаком ему в руку. Палец, вжимающий спусковой крючок.

А потом Андрей, неслышно за грохотом выстрела выдохнув её имя, вдруг оказывается рядом, отталкивает её к стене – и маленький злой кусок стали впивается уже в него.

Не в неё.

Круги разбегаются по воде всё дальше, дальше, дальше…

Затихает рябь.

Застывает мир.

В этом мире нет ничего и никого – только Наташа и Андрей, оседающий на пол, утекающий, как вода, из её рук.

Её Андрей. Её джедай. Её зверь.

Палач и защитник, убийца и спаситель.

Всего лишь человек. Офицер, исполняющий свой долг. До конца, до конца…

Наташе хочется кричать, звать проводника, вновь требовать, чтобы он всё исправил, но… она не смеет. И только молится, шепчет одно и то же слово.

Господи, Господи, Господи…

Кто-то разжимает её руки, и тело Андрея с глухим стуком падает на пол. Кто-то ведёт её прочь – из квартиры, из дома, из города, мимо развалин и пыльной дороги, сквозь лес вверх по склону холма.

Журчит ручей.

Пахнет ладаном, гарью и немножечко табаком.

Господи, Господи, Господи…

Тарахтит автобус, и проводник тянет Наташу за руку: поехали! Пора возвращаться.

Куда? Зачем?

Обернувшись в последний раз, Наташа с отчаяньем вглядывается в лес, ища смутные тени шагающих по нему «леших»…

Вон тот, что повыше – Андрей? Мишутка? Или всё это ей просто кажется?

– Андре-ей! – отчаянно кричит она.

Где-то высоко над лесом от её крика срывается с неба и падает вниз звезда.

Проводник непреклонно затаскивает Наташу в автобус, и хватка у него железная, откуда только что берётся в нескладном мальчишеском теле… Автобус с рёвом газует – прочь!