Под грозой и солнцем

В большой комнате, где жили раньше батраки, хозяин, видимо, не хотел задерживаться, но все же я успел убедиться, что и здесь все по-прежнему. Тот же стол из широких сосновых досок, те же скамейки, та же огромная квасная кружка с двумя ручками — для общего пользования. Только печка новая. Не раздеваясь, мы прошли на хозяйскую половину, куда батраки без дела не ходили. Теперь мало кто держит батраков. Невыгодно.

Калле Лемола, в отличие от мужчин из Хяме, очень разговорчив. Видно, он много читает и следит за политическими событиями. О жизни в Советском Союзе он знает, но, тем не менее, его любопытство огромно. Особенно интересуется он жизнью в Карелии, хочет знать, как выглядит Петрозаводск. Землевладельца интересует жизнь наших земледельцев. Он переспрашивает, действительно ли у нас люди получают доходы по труду.

— А кто не работает? Как же с ними?

Содержание этого вопроса и тон которым задал его хозяин, говорили сами за себя: есть и должны быть такие люди, которые не работают.

Лемола сказал, что не принадлежит ни к какой партии, но считает себя «крайним правым».

— Или, как у вас называют, «реакционером», — пояснил он.

— Мне интересно послушать и реакционера, — засмеялся я.

Узнав, что я собираюсь писать путевые заметки, он пожелал, чтобы и его взгляды стали известны советскому читателю. Если разговор, который происходил за столом во время довольно продолжительного ужина, сократить до минимума, то его «реакционные» взгляды таковы:

«В Советском Союзе самая передовая техника, сельское хозяйство ведется на высоком техническом и агротехническом уровне. В Советском Союзе передовая наука и лучшие силы искусства. Народ Финляндии испытал много бедствий. Одна из причин заключается в том, что у ее правителей прошлых лет было неправильное отношение к Советскому Союзу. Географическое положение Финляндии, размеры страны, экономическое положение и здравый смысл требуют самого дружественного отношения к великому восточному соседу. Послевоенные взаимоотношения между нашими странами развиваются в благоприятном направлении. Без торговых связей с Советским Союзом и без его помощи наше экономическое положение было бы хуже. Экспорт продукции деревообрабатывающей и металлургической промышленности, а также сельского хозяйства дали возможность Финляндии сократить безработицу. Она здесь меньше, чем в других капиталистических странах».

— Наше желание, — говорит Лемола, — чтобы никогда больше не идти на вооруженное состязание. — Он засмеялся. — Как бы упрямы мы, финны, ни были, нам пора уже понять, что нам не по силенкам состязаться с вами с оружием в руках.

Он говорил и о незавидном положении тех западных стран, которые в экономическом и военном отношении зависят от Америки.

Маленький сын хозяина, Юха, широко раскрытыми глазами смотрел на меня. Он впервые в жизни видел человека из той удивительной страны, которую его отец так хвалил. Я думаю, он поспешил поделиться новостью со своими сверстниками.

Мы поблагодарили хозяина за гостеприимство. Надо было спешить в Хельсинки.

В пути мы с Сайсио обменивались впечатлениями. В Пялькяне те же дороги и дома, какие были более тридцати лет назад. Но только этим нельзя характеризовать всю страну. Нынешнюю Финляндию неправильно было бы представлять и по произведениям Юхани Ахо, который описывает идиллию и неизменяемость сельской жизни. Самые большие перемены произошли и происходят в сердцах людей, в их отношениях к Советскому Союзу, к другим народам, к войне и миру.

Калле Лемола назвал свои взгляды «крайне правыми». Советский народ судит о партиях других стран не только по словам, а главным образом по их делам. Можно сомневаться в искренности крупного землевладельца, когда он хвалит советский строй, но нельзя не верить ему, когда он говорит о выгодности торговли с Советским Союзом.

В Финляндии мне доводилось встречаться и с другими бывшими знакомыми. Вот некоторые эпизоды из поездки в Финляндию год спустя, в 1958 году…

Идет шестой съезд общества «Финляндия — СССР». Дом культуры на улице Стуре переполнен делегатами из разных концов страны и гостями. Во время перерыва в фойе пьем кофе, большинство стоя, потому что за столиками не хватает мест. Я разговариваю со знакомыми. Вдруг ко мне подходит стройный брюнет и с дружеской улыбкой спрашивает:

— Простите, вы ведь капитан Тимонен?

Я вздрогнул от удивления. Какой же капитан? Уже больше десяти лет я снял погоны и никакого отношения не имею ни к каким званиям и вообще к военным. А отрицать тоже не могу — когда-то действительно я был в таком звании.

— Да, я Тимонен, но…

— А помните ли вы меня?

У меня очень плохая зрительная память на людей, из-за чего часто попадаю в неловкое положение. Теперь я смотрю на моего собеседника и вижу: что-то действительно знакомое в чертах его лица. Но где и когда я его видел — никак не могу припомнить.

— А помните ли палатку под Масельгской и раненого финского солдата с перебитыми руками? — спрашивает он, продолжая улыбаться.

— А-а! Вот это встреча!..