Под грозой и солнцем

— Так вот! — воскликнул Матвеев, вставая с дивана. — Ты работаешь по репатриации и, оказывается, ничего не знаешь. В Австрии в одном концентрационном лагере были заключены Тамара Николаевна Торопова и ее дочь Лида.

— Тамара Николаевна? — переспросил Ларинен.

— Да, — взволнованно подтвердил Матвеев. — Андрей Монастырев рассказал мне о своем бегстве из этого лагеря, где он больше года находился вместе с ними.

— Это какой же лагерь? — спросил Вейкко, подойдя к столу и раскрыв карту с помеченными там концлагерями.

Найдя на карте лагерь, Матвеев сказал:

— Вот они где, а ты ничего не знаешь!

— Едем. Как раз нам надо эвакуировать этот лагерь. Но странно, как они попали туда…

— Об этом я ничего не знаю. Монастырев не успел рассказать. Знаю только, что там находится Торопова в качестве врача…

В пути друзья долго молчали. Вейкко казался и обрадованным и растерянным.

— Вейкко, — заговорил наконец Матвеев, — скоро мы встретимся с твоей знакомой, с твоим другом Тамарой. Не из любопытства спрашиваю тебя, а просто мне хотелось бы понять, что у тебя на сердце… Скажи мне, ты любишь эту женщину?

Вейкко медленно ответил:

— Нет, теперь лишь глубокая дружба связывает меня с нею… В юности я любил ее, но так получилось, что она вышла замуж за другого… Это было семнадцать лет назад. Много воды утекло с тех пор.

Матвеев смутился и вдруг неожиданно объявил:

— Мы с Ириной решили записаться, как только вернемся на родину.

После освобождения Тамара Николаевна жила с Лидой в маленьком домике недалеко от лагеря.

Работы было много. Голод и каторжный труд сломили многих людей, которые, казалось, крепко держались в первые дни после освобождения. Нервный подъем сменился необыкновенной усталостью. У многих оказались тяжкие болезни, ранения после нанесенных побоев, и у всех — последствия хронического недоедания.

С утра до вечера Тамара Николаевна и Лида находились среди своих больных. Врачей не хватало, и им обеим приходилось нелегко. Только в воскресенье они разрешали себе отдохнуть и погреться на солнце в небольшом садике перед своим домом.

Сегодня Торопова сидела на крыльце дома с книгой в руках. Но ей не читалось. Книга упала на ступеньки крыльца, и Тамара Николаевна даже не подняла ее.

Лида стояла у ограды и посматривала на дорогу. Андрюша Монастырев обещал приехать днем, но его что-то все не было.

На дороге показалась легковая машина. Может быть, это он? Нет, из машины вышли два офицера и пошли тропинкой к их дому.

— Мама! — пронзительно закричала Лида. — Мама, дядя Вейкко идет!

— Что? — переспросила мать и, встав с крылечка, направилась к ограде.

Лида выбежала из сада и, повторяя: «Дядя Вейкко», — бросилась к приехавшему.

Если бы Лида не кричала «дядя Вейкко» и если б она не обняла его, Вейкко никогда не узнал бы в этой девушке маленькую девочку Лиду, которую он знал в Петрозаводске пять лет назад.

Улыбаясь, Вейкко глядел на нее и бормотал:

— Ну, молодец ты у меня… Молодец…

Увидев идущую навстречу Тамару Николаевну, Вейкко шагнул к ней. Слезы радости были на глазах у обоих. Вейкко смог только сказать:

— Встретились мы, Тамара… Встретились.

Впервые за долгие месяцы Тамара Николаевна расплакалась.

Матвеев стоял в стороне, не решаясь тревожить друзей. Немного успокоившись, Торопова увидела Матвеева и, улыбаясь сквозь слезы, обратилась к нему:

— А ведь я помню вас, помню нашу встречу в Сердогольске…

Все пошли в сад. Лида накрыла стол. За чаем друзья стали беседовать о прошедших днях и о том, что будет впереди.

Вейкко рассказал Тамаре Николаевне, что списался с ее мужем, и она вновь заплакала от охватившего ее волнения. Плача, она проговорила:

— Вы должны извинить меня… Нервы у меня не в порядке… Не могу сдержаться…

Вскоре в саду появился Монастырев. После первых радостных минут встречи Андрей предложил Ларинену и Матвееву:

— Пойдемте, я покажу вам лагерь.

Все поднялись и пошли осматривать место заключения. Осмотрели тоннели, обошли штреки и забои. Ужасаясь всему виденному, вышли, наконец, на открытую площадку перед пропастью. Монастырев сказал:

— В эту пропасть эсэсовцы сбросили тысячи людей.

Все подошли к краю скалы и молча постояли минуту.

Над пропастью и сейчас клубился туман, глухой шум доносился из ее глубины.

— Вот отсюда Андрюша спустился вниз, — сказала наконец Торопова.

Лида вздрогнула и молча сжала руку Андрея.

Вейкко покачал головой:

— Нелегко представить себе, что это возможно.

— Вторично я бы не смог этого сделать, — тихо проговорил Андрей.

Прошло две недели.

Тамара Николаевна и Лида оставались пока в лагере. Они не хотели уезжать до полной эвакуации всех бывших заключенных.

Но вот пришел черед и для Тороповой с дочерью.

Они направлялись сначала в Румынию, в пересыльный лагерь репатриантов. Ларинен и Матвеев сопровождали этот эшелон.

Снова Торопова увидела Тиссу. Но здесь эта река напоминала ручей. Кругом поднимались высокие Карпатские горы.