Под грозой и солнцем

— Но я тогда не знал, что будет атака! Честное слово, не знал! — твердил Пекка Торвинен, как будто в этом была его вина.

Ларинен, чуть усмехнувшись, посмотрел на Торвинена. Тот шел теперь весело, молодцевато, по-мальчишески встряхивая головой.

Прошел месяц. Продвижение противника на восток было приостановлено. В сообщениях Совинформбюро говорилось, что на Карельском фронте ничего существенного не произошло. Однако у врага был еще перевес в артиллерии, он не жалел снарядов.

С утра начинался обстрел высоты, а днем противник почему-то стрелял по лесному озеру.

Ровно в полдень снаряды начинали глухо рваться в воде, поднимая высоко в воздух пенистые столбы. Столбы эти медленно падали, производя сильный шум, в воздухе повисала радуга, и озеро долго волновалось. На поверхность воды всплывала мертвая рыба. Вечером же снова обстреливалась высота. И так каждый день. Методически, как по часам, в одно и то же время.

Бойцы уже точно знали, в какое время дня можно беспрепятственно ходить между блиндажами и когда и в каких укрытиях следует скрываться от осколков снарядов. Ротные повара тоже знали, когда легче всего можно будет наполнить котлы чистой водой.

На восточном берегу озера возвышались крутые скалы. В часы заката вершины их обагрялись красноватым отблеском солнца.

Мягкие, теплые, осенние сумерки сгущались над скалами, окутывали кусты, вереск и ели. Поднималась луна. Над озером плыли туманы. Высоко в небе выли снаряды и рвались где-то далеко, в лесной чаще, за скалами.

В одну из таких туманных ночей в землянках у самого озера на заседании партийного бюро обсуждалось заявление Вейкко Ларинена о приеме его в партию.

Комиссар полка коротко сказал:

— Он заслужил доверие родины и партии.

— Благодарю, товарищ комиссар, — сказал Ларинен взволнованно. — Поверьте, все, что у меня есть… — Он указал на автомат и прижал руку к груди, почувствовав, как учащенно забилось сердце. — Все, что у меня есть, — принадлежит партии…

Вейкко умолк на мгновение, потом продолжал:

— Я — карел. Из этих мест. Отец мой погиб за эту землю в гражданскую войну. А теперь… Ничего я не успел еще совершить такого, чтобы оправдать ваше доверие, но обещаю… Вместе с вами, с русскими, украинцами, с советскими финнами…

Нарастал гул приближающегося снаряда. Землянка вздрогнула от оглушительного взрыва. С потолка на стол, покрытый газетой, посыпался песок.

Рябой капитан, секретарь партбюро, стал расчищать стол:

— Извините, товарищи.

«Зачем он извиняется?» — подумал Вейкко.

— А кто у вас есть из родных? — спросил один из членов бюро.

— Мать. Двоюродная сестра…

Комиссар прервал:

— Если нужно будет, с ними мы познакомимся после победы. А с Вейкко Лариненом мы уже знакомы, о нем теперь речь. Я — за!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Медленно падали крупные хлопья снега.

Еще вчера в лесу было темно даже днем. Силуэты деревьев едва выделялись на фоне темного неба. И бойцы, выходя из землянок, натыкались впотьмах на часовых.

Но сегодня, как это всегда бывает после первого снегопада, в лесу значительно посветлело. Деревья, усыпанные пушистым снегом, в сумерках казались какими-то прозрачными и сказочными. И даже ветер теперь не так уныло шумел в их густых оснеженных вершинах.

На краю болота горели замаскированные костры. Огонь освещал обветренные лица бойцов, закопченные солдатские котелки и винтовки, на штыках которых искрились капельки воды.

Откуда-то издалека с визгом пронесся снаряд и разорвался в болоте. Бойцы, сидевшие у костров, даже не обратили на это внимания.

Вейкко Ларинен, недавно назначенный политруком взвода разведки, подошел к костру.

— А где командир взвода? — спросил он.

— В землянке, — неторопливо ответил один из бойцов.

Ларинен прошел в землянку. Сержант Куколкин, теперь уже командир взвода разведчиков, лежал на нарах, покуривая.

— Присаживайся, — обрадовался Куколкин. — Поговорим о том о сем…

— Нельзя, товарищ сержант, — возразил Ларинен. — Командир полка требует нас немедленно к себе.

Минут десять спустя Ларинен и Куколкин уже стояли перед командиром и внимательно вслушивались в его слова, следя за движением руки, которой он водил по карте.

— Вот тут, на берегу озера Лохкоярви, — указал командир, — расположен саперный батальон противника. Тут штаб батальона… Ваша задача — выяснить силы охранения этого батальона… Пойдете этим маршрутом…

Куколкин и Ларинен склонились над картой.

— Пройдете вот здесь, — продолжал командир, — и внезапным налетом с запада установите численность вражеской группы. Только учтите — дорога к озеру крепко патрулируется финнами.

Перед рассветом взвод достиг дороги, ведущей к озеру. Бойцы залегли в снег.

Снегопад кончился. Небо прояснилось. Начинало морозить. Под мокрую от пота одежду пробирался яростный холодок. Однако бойцы лежали в засаде неподвижно — нельзя было шевелиться, не только курить.

Легкий крик совы — условный сигнал о приближении врага — заставил Ларинена встрепенуться.