Под грозой и солнцем

По дороге двигался головной дозор лыжного отряда. Впереди шел худой долговязый унтер-офицер. Минутой позже показалось и основное ядро отряда. За ним, несколько отстав, шло тыловое охранение противника.

Финны неторопливо прошли мимо засады и скрылись за поворотом дороги.

Куколкин, утопая в снегу, подполз к Ларинену.

— Ну, как, подсчитал, сколько их там было? — спросил он.

— Подсчитал, да что толку! — пробурчал Ларинен, вздыхая. — Подраться — и то нельзя. Вон какую добычу пропустили мимо!

Торвинен, лежавший рядом, с сожалением вздохнул:

— А хорошо бы подраться сейчас! Ух, согрелись бы!

Но вот из-за вершин поседевших сосен выглянуло солнце и осветило покрытую снегом дорогу.

Теперь время ползло удивительно медленно. Прошло часа четыре, и, наконец, на дороге появился тот же финский отряд. Стало быть, отряд дошел до озера и теперь возвращался той же дорогой. Долговязый унтер-офицер шел сгорбившись, опустив голову. Солдаты казались усталыми и брели медленно, лениво передвигая ноги.

«Пожалуй, не плохо было бы сейчас ударить сзади на эту сонную гвардию, — подумал Вейкко. — Да только Куколкин не пойдет на это».

Куколкин велел взводу подняться. Теперь надо было идти к озеру и там, с западной стороны, напасть на охранение батальона.

Пересекли дорогу, заметая за собой следы еловыми ветками. Пошли сквозь лесную чащу по топкому, еще не замерзшему болоту.

Вновь начался снегопад. Мокрые хлопья снега залепляли глаза и уши. Под ногами хлюпала болотная жижа, и пушистые еловые ветки больно хлестали по лицу. Сгущались ранние сумерки.

Уже должны были показаться небольшое озеро и речушка, но сквозь снег не было видно ни озера, ни реки.

— Не заблудились ли мы? — спросил Куколкин Ларинена, когда они остановились наконец, чтоб свериться по компасу.

— Судя по карте, мы уже подошли к озеру, а где штаб противника, черт его разберет, — ответил Ларинен, озираясь по сторонам.

Взвод двинулся дальше.

— Стой! Кто идет? — крикнул кто-то по-фински.

Окрик раздался совсем близко, но за густой пеленой снега ничего нельзя было разглядеть.

«Ну, начнется сейчас», — подумал Ларинен и спокойно ответил по-фински:

— Свои… И не ори так громко…

— Пароль! — снова крикнул кто-то.

Дальше нельзя было тянуть, и Куколкин скомандовал взводу:

— Ложись!

Разведчики залегли и открыли огонь. Враг ответил короткими очередями справа. И тогда левый боковой дозор разведчиков Торвинена, не встречая сопротивления, стал быстро продвигаться вперед, собираясь с фланга ударить по неприятелю.

Лежа на левом фланге, Ларинен старался уяснить себе боевую обстановку. Пули шли справа, низко над землей, срезая ветки и осыпая снежную пыль. Но установить расположение противника было трудно. Даже своих бойцов не было видно — их близость можно было определить лишь по вспышкам выстрелов и трескотне автоматов.

Вдруг кто-то тронул Вейкко за руку. Это был Куколкин. Он спокойно сказал:

— Прекрати эту никому не нужную пальбу. Дай-ка лучше спички, а то я свои потерял.

Ларинен протянул сержанту коробок, но не успел Куколкин закурить, снова ожесточенно затрещали выстрелы. Теперь стрельба раздавалась сзади, и тыловое охранение сразу же ответило на нее усиленным огнем.

— Что за чертовщина! — удивился Ларинен. — Кажется, они хотят нас окружить.

Куколкин все-таки закурил, вслушиваясь в ход боя. Потом сказал:

— Мы здесь только людей потеряем. Давай прорываться вправо. Возьми нескольких бойцов, прикрывай фланг и помаленьку двигайся за нами.

Когда справа умолкли взрывы ручных гранат и Ларинен понял, что прорыв Куколкину удался, он тоже поднял своих бойцов и вскоре вместе с ними догнал взвод.

Теперь взвод пошел вперед, прочесывая кусты огнем автоматов. Наконец Куколкин остановил бойцов и приказал занять оборону.

Снова поднялась ожесточенная стрельба. Из леса доносились стоны, проклятия и треск ломаемых сучьев.

Наконец огонь стал утихать. И вдруг бойцы услышали шум еще не замерзшего озера. Оно лежало позади них, черное и мрачное, каким бваеыт в осеннюю пору, когда берега его покрыты первым снегом.

Ветер нес с озера сырость и холод.

— А где же Торвинен? — с беспокойством спросил Ларинен.

— Он полз с нами… Все время рядом был… Да разве тут разберешься среди темноты и снега… — отозвались бойцы.

— Ох, уж этот Торвинен! — с досадой произнес Ларинен.

Он подошел к Куколкину, чтобы поговорить с ним о создавшейся обстановке.

— Вот пленного взяли, — сказал сержант. — Да только, кажется, досталось ему крепко.

Бойцы держали под руки пленного финна, который стоял, грузно обвиснув, как куль с овсом. Он был ранен, и кровь струилась по его шинели.

— Спроси его, Ларинен, сколько их здесь! — приказал сержант.

Вейкко подошел ближе к пленному и спросил по-фински:

— Сколько тут вас в охранении?

— Что? — тихо переспросил пленный.

Ларинен повторил свой вопрос, и тогда пленный ответил:

— Полвзвода.

Куколкин крепко выругался, когда Ларинен перевел ответ финна.

— Хорошенькое дело — полвзвода! А мы такую пальбу открыли, словно целый полк перед нами…

— А где расположен штаб саперного батальона? — вновь спросил пленного Ларинен.

— Вон там… за озером…