Под грозой (сборник)

Море вскрылось... Это событие взволновало

весь берег. Довольно сидеть по домам, сложа руки.

Пора за работу. Время для ловли горячее, не тер-

пит, не ждет. Надо готовить сети, чинить бар-

касы— и в море.

День был воскресный. Ночью легкий морозец

стянул мокрую землю, осушил лужи. Теперь с пер-

выми лучами солнца земля опять размякла и за-

струилась паром.

К полудню береговые жители высыпали

к морю. И у всех такие возбужденные, радостные

лица. Это, ведь, первый вздох после суровой

зимы. Вот над обрывом небольшая площадка. Сто-

ящие по обе стороны рыбачьи домишки образуют

что-то вроде широкого и короткого переулка.

Ветхий, подпертый бревнами забор, навис над .

обрывом. За забором другая площадка—поменьше.

Здесь собралась праздничная толпа—молодежь,

старики, дети.

Старики сидят, кто на скамейках, возле своих

домишек, кто прямо па земле и беседуют о пло-

хой, убыточной зиме, о весеннем лове. Надо не

зевать, готовиться; если удержится тепло, то дня

через два можно и в море.

— Так вот и выйдешь,— ворчит, чем-то недо-

вольный безногий дед, ворочая костылем.—Еще

всего будет. Еще, гляди, такое завернет, что

и своих не узнаешь.

— Ну, это бабушка на-двое сказала,—возра-

жает другой, сидящий с ним рядом, старик с труб-

кой в зубах.—Весна дружно взялась. Да и время.

Ты разве забыл, как в седьмом году навигацию

на сорок мучеников открыли?

— А тебе не в памяти весна, когда до Благо-

вещенья лед стоял?

И пошли досужие деды рыться в своих воспо-

минаниях, доказывая, что весна бывает ранняя

и поздняяг

Немного в стороне собрались женщины: моло- .

дые и старые. Болтливые языки совсем размотались

под влиянием тепла. Смеются, судачат, рассказы-

вают друг дружке новости, слышанные на базаре.

Парни и девушки сошлись на второй площадке.

Здесь и Андрей. Шутки, смех, песни... Парни уго-

щают девиц орехами и семечками, которые про-

дает тут же старая бабка, выползшая со своим

товаром на улицу. Девицы грызут орехи и щебе-

чут напропалую. Все это народ бойкий, готовый

отвечать на одно слово десятью, на колкость—

целым градом насмешек. А тут еще свет и тепло,

разлитое в воздухе, так и подмывает к веселью.

Но больше всех довольны дети. Для них это

первый весенний праздник. Солнце горячо греет,

земля отдает влажное тепло, на море такая синева,

что больно смотреть, кругом говор, смех, песни—

как тут удержаться от шалостей и беготни? И они

то бегают и вертятся над самым обрывом, забы-

вая об опасности слететь вниз, то валяются на те-

плой земле, то, наконец, утомленные возней, вытя-

гиваются тут же, на сухом, с довольными, счастли-

выми лицами, и тогда начинаются разговоры.

Тут и Сенька, одетый по праздничному— в но-

вом картузе, в сапогах с медными подковками.

Лежит на брюхе, болтая ногами, отчего медные

подковки так и горят на солнце, щурится от яркого

света и лицо у него довольное, веселое.

Вчера он опять имел с братом разговор насчет

выхода в море.

Андрей сперва отмахивался насмешливо— куда,

мол, тебе, бубырь? плакать будешь... Да поддер-

жала мать.

— Возьми уж его, коли не надолго пойдете,—

сказала она,—пускай попробует, охоту собьет.

А то он тут и мне покою не даст.

— Ну, уж ладно, возьму, — согласился

Андрей. — Только вперед говорю, чуть что, —

баловство иль неслухнянство,—сейчас же через борт

да в воду.

— Уж это будь покоен, пальцем не шевельну,—

заверил Сенька.

Наконец-то он пойдет с большими в море. Что

в самом деле его считают за малолетка? Ему ведь

двенадцатый год. Вон Петька Верхнянский, Мишка

Коваль, Васька Дятлов, его товарищи, одних с ним

лет, а уже ходили в плаванье. А он сидит, как дев-

ченка, возле матери. Даже от других совестно.

Но теперь другое дело. Он уже об'явил товари-

щам, что с первым баркасом идет в море, и ему

позавидовали. Ай, да Сенька, молодец!

Первый выход по весне— смелый, рискованный,

не то, что летом.

И теперь, лежа на теплой земле, Сенька гля-

дел на море и думал о том, что пройдет еще де-

нек-два и он поплывет. Эх, хорошо! Полетит бар-

кас под белым парусом, как стрела. Будет резать

острым носом зеленые волны. Будут они бросать

в воду сетки на рыбных местах, а потом вытаски-

вать их и выбирать из петель трепыхающую рыбу.

Сенька так ушел в свои думки, что не слышал,

как к нему подкрался товарищ, Мишка Коваль,

сухой, худощавый, с длинными цепкими руками и,

насев на Сеньку, закрыл ему ладонями глаза.

Началась возня. Сенька вывертывался, не зная,

кто на него насел, а Мишка не пускал, и оба стали

кататься на мягкой земле, как щенки, на потеху

другим ребятам.

IV.

Выпал еще один хороший дождь, а потом стало

ясно, тепло. Земля просыхала. В степи было черно,

только в ложбинах и балках белели снега.

А море все больше освобождалось от льда.

Лед стал зыбкий, рассыпчатый, как песок. По

морю ходили серые бесформенные глыбы, как

ходят в ясный день после бури облака.

На низком песчаном берегу, под обрывом, за-

кипела работа. Рыбаки смолили баркасы, чинили

и проветривали слежавшиеся за зиму сети, гото-

вили снасти, паруса. Кое-где горели, окутываясь

синими клубами дыма, костры и на них кипела

в казанках смола.

По всему берегу носился здоровый, бодрый шум

от говора, песен, стука топоров, визга пил и пле-

ска воды.