Поединок

Довести раунд до конца помог Маховику-Влодареку только Божий промысел. Позор этим не закончился: на пару с известным каждому боксёру «папашей Грогги» Маховик как слепой приплёлся в чужой угол! Под презрительный свист трибун Серджио Олива дал осоловевшему парняге нюхнуть нашатыря и наставил его на правильный путь.

Маховик на полусогнутых доскрёбся до своего угла и рухнул на выставленную Хейвудом табуретку. Голову парня окатили водой. Хейвуд оттянул ему резинку трусов, и между ног тоже обдало холодом: воды Ник никогда не жалел. Ранку над глазом заботливо промокнул ватный тампон в руках Дрэйпера. Дрэйпер выглядел маньяком из фильма ужасов, по лицу которого загнанная в угол жертва наотмашь ударила топором. Боль переместилась из макушки в затылок и висок, Влодареку хотелось снова лечь и ничего не видеть и не слышать. Перед глазами роилась разноцветная мошкара вперемешку с более крупными синими и зелёными мухами, которых обычно интересуют две вещи: трупы и дерьмо. В нос парню ударил резкий до слёз запах нашатыря, и мухи, помедлив, улетели прочь.

На фоне трещины, надвое рассекшей зал, нарисовалась будто из кинематографического наплыва бесстрастная физиономия рефери. Как и Дрэйпер, судья в глазах боксёра выглядел странновато — так обычно выглядел на экране допотопного телевизора диктор в сороковых или пятидесятых годах двадцатого века, когда неподалёку от телевизионного приёмника проезжала карбюраторно-бензиновая автомашина с традиционно неэкранированным зажиганием. Рефери придирчиво осмотрел травму Маховика.

— Как самочувствие?

— Нормальное, — опередил Гловера Влодарек, опасаясь, что тот не захочет возобновлять поединок.

— Он будет продолжать бой, — мрачно заявил Дрэйпер. — Парень в полном порядке.

— Неужели? — бесстрастно, вовсе не желая подначивать собеседника, проронил рефери.

— Не трудитесь показывать мне пальцы, — неприязненно сказал Маховик судье. — Меня зовут Роджер Гловер, мы находимся там-то и там-то, закончился четвёртый раунд, и я здоров как бык.

— Верно, — равнодушно буркнул судья, переглядываясь с угловыми. — Валяйте и дальше в том же духе.

— Что вы хотите этим сказать? — окрысился Хейвуд, с трудом удерживаясь от того, чтобы не заехать в лицо рефери мокрым полотенцем.

— Не меня же вынесут с ринга на носилках, — устало ответил судья и повернулся к синему углу равнодушной спиной.

— Как знать! — рявкнул темпераментный Хейвуд, но судья уже отошёл.

Прозвучал гонг, и Дрэйпер подсунул ладони под ягодицы Маховика и рывком поднял его с табуретки. Возле губ парня появилась знакомая бутылка, обмотанная уже замызгавшимся лейкопластырем. Маховик прополоскал рот и остервенело сплюнул в ведро. Хейвуд вложил ему загубник, хлопнул по плечу, а Дрэйпер легонько подтолкнул парня вперед с таким видом, будто знал, что в этом бою решается судьба человеческой цивилизации.

— Бокс!

Как обычно, Желток сделал ставку на хорошее начало. Он был предельно раскован, а Маховик-Влодарек зажимался, не в силах забыть о ранке над глазом. Желток гонял соперника по всему рингу, собираясь либо послать в нокаут, либо нанести ещё одну, более серьёзную травму, не оставив ему ни единого шанса на победу. Прижав Маховика к канатам, он чётко «штемпелевал» его резкими короткими ударами. Влодарек отбивался, но Желток-Сапар пребывал в том волшебном состоянии, которое на спортивном арго называется «пруха». У Желтка появилась лёгкость, обострилась реакция, притупилось чувство страха. Всё задуманное им получалось. Сгорбившись как старик, Влодарек тщетно пытался закрыться от града ударов, затем в отчаянии схватился за безостановочно бьющие по нему руки соперника. Клинчевать ему было не в жилу, но он сознательно вошёл в крайне невыгодное для себя положение, надеясь сбить атакующий порыв Сапара. Ян навалился на него и держал, мечтая лишь о том, чтобы бодливый Желток не угодил своим островерхим калганом в свежую рану. Легче не стало, и Маховик так же сознательно нарушил правила, использовав против Желтка его же любимое запрещённое оружие: боднул засранца головой.

— Брейк!

Рефери растащил соперников, и Влодарек получил кратковременную передышку.

— Бокс!

Всё повторилось, парень снова попал под свайную «бабу» левой руки Абу Аби. Он опять был вынужден войти в смерти подобный клинч, и опять судье пришлось расталкивать боксеров.

— Брейк!

Получалось, что Маховик тянет время, убивает его. Каким бы неприятным ни было времяпрепровождение в нелюбимом Маховиком клинче, это пошло парню на пользу. Время лечит (некоторые даже утверждают — лечит всё), и к моменту выхода Маховика из последнего, как он хотел надеяться, клинча зигзагообразная трещина исчезла из поля зрения боксера.

Теперь Маховику-Влодареку стало намного легче. Желток продолжал атаковать, но обретший второе дыхание (и зрение!) Ян избегал ближнего боя, вовремя отступая, ныряя, уклоняясь, вертясь под ударами и качая маятник. На многое он в этом раунде не рассчитывал. Думал довести его до конца без ощутимых потерь и, окончательно восстановившись к следующему раунду, переломить ход поединка и побороться за победу.