Поэтика пространства

… Голос громче моего и дымок ладана,

Голубоватый над сердцем и над словами.

Подобно дому дыхания, дом ветра представляет собой ценность, которая ведет неустойчивое существование на границе реального и ирреального. Конечно, реалистичный ум обойдет стороной эту зыбкую пограничную зону. Но тот, чье воображение радуется при чтении стихов, назовет счастливым день, когда он может услышать двухголосное эхо потерянного дома. Разве человек, умеющий слушать дом прошлого, не воспринимает его как стоустое, геометрически выверенное эхо? Все эти голоса, сливающиеся в единый голос прошлого, по-разному отражаются от стен большого зала и тесной комнаты. И призывные крики на лестнице тоже звучат по-разному. В ряду труднодоступных воспоминаний, неподвластных геометрии рисунка, нужно восстановить в памяти яркость освещения, затем возникают нежные запахи, которые остаются в пустых комнатах, помечая воздушной печатью каждую комнату в доме воспоминания. Возможно ли, все еще оставаясь за гранью геометрии, восстановить не просто тембр голосов, «интонации дорогих нам голосов, которые умолкли навеки», но еще и резонансы, характерные для всех комнат этого дома, наполненного звуками? Тут вся надежда на поэтов: когда воспоминание оказывается предельно скупым, только они способны оставить свидетельства, отличающиеся утонченным психологизмом.

VIII

Порой дом будущего оказывается более прочным, более четким по структуре, более просторным, чем все дома прошлого. В противовес образу родного дома в нашем воображении существует образ желанного дома. На склоне лет мы с непоколебимым мужеством говорим себе: мы еще сделаем то, что не успели сделать до сих пор. Мы построим дом. Этот желанный дом может быть просто мечтой владельца, квинтэссенцией всего того, что считается удобным, уютным, полезным для здоровья, прочным, или даже привлекательным для других. Этот дом призван радовать и тщеславие, и здравый смысл владельца – два свойства, непримиримые в реальной жизни. Если таким мечтам предстоит осуществиться, они выходят за рамки нашего исследования и переходят в область психологии замысла. Но мы уже не раз говорили, что в нашем понимании замысел – это ониризм в малой проекции. Для духа здесь открываются большие возможности, но душа не находит для себя должного простора. Возможно, будет правильным, если мы сохраним часть грез о доме, в котором поселимся потом, и всякий раз будем переносить это на потом, так что в конце концов не успеем его построить. Дом, коему предстоит стать для нас окончательным, симметрично первоначальному, родному дому, вызывал бы у нас не грезы, а мысли, и это были бы печальные мысли. Лучше жить во временном пристанище, чем в последнем.

Вот история, из которой можно извлечь полезный урок.

Ее рассказал Кампенон. Однажды он беседовал с поэтом Дюси о поэзии: «Когда разговор зашел о коротких стихотворениях, которые он посвящает своему жилищу, своим клумбам, своему огороду, своей рощице, своему погребу… я не удержался и со смехом заметил, что он, вероятно, доставит немалые затруднения тем, кто через сто лет будет составлять комментарии к его стихам. Он засмеялся и рассказал, что еще с юности стремился приобрести загородный дом с небольшим садиком, но безуспешно, и вот в семьдесят лет решил исполнить заветное желание, не потратив ни гроша, исключительно своей властью поэта. Сначала от приобрел дом, потом, войдя во вкус, обзавелся садом, рощицей и т. д. Все это существовало только в его воображении, и однако эти химерические приобретения в его глазах были реальностью. Он говорил о них, радовался им, как настоящим; и его воображение обладало такой мощью, что я бы не удивился, если бы однажды, во время апрельских заморозков, он начал беспокоиться о своих виноградниках в Марли.

А еще Дюси рассказал мне, что один честный и добродушный провинциал, прочитав в газетах несколько его стихотворений, в которых он воспевает свое маленькое поместье, написал ему, чтобы предложить свои услуги в качестве управляющего, прося за это только жилье, а также вознаграждение по взаимной договоренности».

Жить повсюду, нигде не замыкаясь в четырех стенах, – вот девиз того, кто мечтает о доме. В последнем из домов, как и в реальном, теперешнем доме, такому мечтателю приходится нелегко. Ибо мечта о жизни в другом месте, словно дверь, всегда должна оставаться распахнутой.