Поэтика пространства

Что же касается раковин в форме спирали, то «дело тут не в одной лишь красоте, а совсем в другом. Надобно вспомнить: есть много рыб с такими заостренными мордами, что они поглотили бы большинство упомянутых рыбок, если бы дома их были прямыми; но, когда враги врываются к ним на порог, они втягиваются внутрь и скрываются, закручиваясь винтом, по спирали, так что враги не могут причинить им вред».

Тем временем Бернару Палисси приносят две огромные раковины из Гвинеи: «багрянку и букциниум». Поскольку багрянка слабее, то, по философии Бернара Палисси, она должна быть лучше защищена. В самом деле, «раковина повсюду была усажена крепкими шипами, и тогда я уразумел, что не без причины образовались у нее эти рога, что они были предназначены для обороны ее крепости».

Мы сочли нужным привести все эти предварительные подробности потому, что они ясно показывают: Бернар Палисси стремится обрести то вдохновение, которое проявляется в созданиях природы. Чтобы воздвигнуть свой город-крепость, он не находит лучшего образца, чем «крепость вышеска зан ной багрянки». А затем вооружается циркулем и линейкой и принимается чертить план. В самом центре города– крепости находится квадратная площадь, где будет построено жилище губернатора. От этой площади отходит одна-единственная улица, которая четыре раза огибает площадь: первые два витка повторяют квадратную форму площади, последние два имеют форму восьмигранника. На этой закручивающейся винтом улице все окна и двери смотрят внутрь крепости: таким образом, задние фасады домов образуют сплошную глухую стену. Стена последнего витка домов примыкает к городской стене, также имеющей форму гигантской улитки.

Бернар Палисси долго расписывает достоинства своей природной крепости. Даже если враг захватит какую-то часть крепости, ее центральная часть, куда будут отступать защитники, останется в неприкосновенности. Именно это движение отступающих по спирали определило главную ось плана. Вдобавок артиллерия противника не сможет преследовать отступающих и простреливать насквозь улицы свернувшегося клубком города. Вражеские канониры будут так же разочарованы, как остромордые хищники перед спиралевидной раковиной.

В этом пересказе, который мог показаться читателю затянутым, нам все же не удалось детально описать все доказательства и все разнородные образы, приводимые Палисси. Изучая его текст строка за строкой, психолог обнаружил бы в нем образы, наделенные силой доказательств, образы, которые воображение выдвинуло как свидетельства, подкрепляющие его доводы. Эти просто написанные страницы психологически очень сложны. Нас, живущих в современную эпоху, эти образы не убеждают. Мы уже не верим в крепости, созданные природой. Когда наши военные говорят о противотанковых «ежах», они понимают, что находятся не в сфере образов, а в сфере простых метафор. Какую ошибку совершили бы мы, если бы, перепутав эти две сферы, приняли бы улитку-крепость Палисси за простую метафору! Это образ, порожденный великим умом.

Но в развлекательной книге вроде этой, где мы забавы ради перебираем множество разных образов, нельзя было не задержаться перед сей чудовищной улиткой.

И чтобы показать, что всякий образ переживает разрастание в результате простой игры воображения, мы процитируем стихотворение, в котором улитка разрастается до размеров деревни[125]:

Это громадная улитка,

Которая спускается с горы

И течет за ней ручей

Из пены белой,

Она очень стара, у нее только один рог,

Это приземистая квадратная колокольня.

И поэт добавляет:

Замок – ее раковина…

Но другие страницы в трактате Бернара Палисси усиливают значение его любимой раковины-дома в роли образа. Дело в том, что этот виртуальный строитель раковины-крепости – еще и ландшафтный архитектор. В дополнение к планам садов Палисси планирует в них так называемые «кабинеты». Это небольшие беседки, снаружи неровные и шероховатые, как раковина устрицы: «Снаружи указанный кабинет будет обложен грубыми камнями, выломанными в скалах, без какой-либо шлифовки или резьбы, чтобы наружный вид сказанного кабинета нисколько не походил на здание», – пишет Палисси[126]. Однако внутри «кабинет» должен быть гладким, как внутренность раковины. «Когда кабинет будет обложен снаружи камнями, я желаю, чтобы внутри он был покрыт несколькими слоями глазури, от верхушки сводов до самого пола; затем я желал бы, чтобы там развели жаркий огонь… чтобы вся эта глазурь растаяла и потекла по каменным стенам… и блестела так, чтобы забежавшие внутрь ящерицы видели себя, как в зеркале».