Поэты пражского «Скита»

Апрель гудел, как солнечный ущерб,
Стыкались тучи беспризорной рванью.
Но март набрал пошлейшее клише —
Все снегом щерился и лето прикарманил.

Безбровых фонарей бренчал табун,

Шакал реклам сучил рогожи.
Шагал верблюд реклам и клал табу…
И грабли глаз все были строже, строже…

А сердце ускоряло под откос.

Без тормозов, как ветра бег в овраге…
А от волос пьянел барокковый Христос,
А за глаза в трамваях злились шпаги.

КОМЕТА С КАМЕЛИЯМИ

Зал сосал цейсами сцену.
Зал был шквал слез,
Зал застеклянил глаз стену.
Зал трепетал —
                            туберкулез.

Пламя коралла, цвет без цвета.

Рот в платок — Виолетта;
Руки скрючил замученный труп.

Зал закусил кровь губ.

Тамара ГОЛУБЬ-ТУКАЛЕВСКАЯ *

«Я знаю, о назойливых мечтах…»

Я знаю, о назойливых мечтах
Не надо думать до поры рассвета.
Когда на красных стройных кирпичах
Лучами лягут строгости ответа.

Ворвется день в колодезь стен,

И поплывет мечта со ската.
Вниз по карнизу, и взамен
Мелькнет мне зарево заката.

И полонит меня дремота,

В мир бреда распахнет ворота.
За ночь бессонную заворожит,
На ночь законную положит щит.

«Шел дождь. Капали капли на пол…»

Шел дождь.
Капали капли на пол,
В открытое кем-то окно,
Плакала полынь на поле.
Дождь рассыпал толокно —
Словно дрожь.
Бухли забытые бухты
Мокрой слюдой.
Птицы сновали как будто
Выбритые водой.
Ветер шел
Твердой, тяжелой поступью,
Точно меняя маршрут.
По полю только попусту
Слыша, что люди бегут, —
Гнал с палашом.

7. X.34

«Полотном покроют в полночь…»

Полотном покроют в полночь.
Белым плотным полотном,
Пусть чужого пламя помощь
Полыхнет впотьмах потом.
Руки лягут как живые —
Сломанным в тоске крестом —
Будто в воду положили
И забыли все о том.
Заколеблется сомненьем
Свечек вздрогнувший испуг,
Строгим, бледным привиденьем
Друг за другом встанут в круг.
И над белыми холстами
Ляжет черное крыло,
Черный ангел между нами —
Скажут, и взмахнут руками.
Станет в комнате темно.

3.35

«Скачет рыцарь конный на окне…»

Скачет рыцарь конный на окне,
На оконном матовом стекле,
Скачет сонный рыцарь день и ночь,
На окне, в прозрачность, прочь.

Под копытами рассыпался хрусталь,

Жемчугами на кольчуге стынет сталь,
Сердце дремлет, как кристалл в груди,
Погоди, ты устал в пути.

Знаешь, рыцарь, что тебе дороги нет,

Задрожит на темном небе скоро свет,
Он пылает в окнах по утрам,
Плавит на стекле шрам.

Разольется стали лат — лед,

Ставни окон свет зари зальет.
Зарисованный на матовом стекле
Твой полет — стечет…

Прага, 1935

«Плавает пламя плоских свечей…»