Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского

Она одна красою незаметной
Сияет мне, неяркий свет тая
Любви безмолвной, но не безответной:
К ней отовсюду мчится кровь моя.

Да, дни пройдут её поры расцветной,

Да, смоет прелесть времени струя;
И золотистый взор и лик заветный —
Их скроют ночи зыбкие края.

Но не померкнет прежнее сиянье

В моей душе, и сердце, как птенец,
Увидев мир впервые, запоёт.

И изольёт на нас очарованье

И нежность грусти солнечный венец,
Закатом озаряя небосвод.

Год без тебя

Год без тебя. Ты дремлешь там, в могиле.
И ты не можешь знать в своей глуши,
Что слёзы мир морщинами покрыли,
И не найти в нём места для души.

Год. Снова осень сумрачною скрипкой

Звучит над морем, гонит облака
Куда-то вдаль, над хмурой глубью зыбкой,
И будит песнь – но песнь моя горька.

О, если б ты могла узнать во мраке,

Что помню я твой облик, как живой, —
Созвездья расцвели бы в зодиаке
От нежных слов, не сказанных тобой.

Недолго длится краткий день осенний,

И дней весенних слишком мал букет,
Чтобы плоды дозрели – и сквозь тени
От сердца к сердцу не проходит свет.

Я вспомню всё. И пусть мне тускло светит

Моя свеча – но в сердце торжество.
Я позову тебя, и мне ответит
Шуршанье платья – платья твоего.

И в полночь, озарённый звездопадом,

Душой приникну к твоему огню;
И вспомню я, что ты все годы рядом
Была со мной – и слёз не пророню!

Шуламит [36]

Ты – Шуламит! Голубка молодая!
Одна в саду забыта, и в тоске
Душистый мёд лесистых гор вдыхая,
О друге грезишь в каждом уголке.

Твой гнев пылает, братьев догоняя,

А те смеются, скрывшись вдалеке;
И ранит мир краса твоя, сверкая,
Как острый меч в протянутой руке.

День опалил твой лик, созрела мгла

В тени твоих грудей, и ночь легла,
И пряный аромат в саду расцвёл.

Как до сих пор не встретился с тобой

В горах твой друг?! Ведь зов весенний твой
Всю землю Иудеи обошёл!

Рахель (Рая Блувштейн) 1890, Саратов – 1931, Тель-Авив

Предвестник

Предвестник мрачный приходил
Ко мне в полночный час:
Скелет без мяса и без жил,
С глазницами без глаз.

И знала я уже тогда,

Что рухнул мост времён,
Что с прошлым больше никогда
Меня не свяжет он.

Худой кулак узрела я,

Раздался адский смех:
Да будет эта песнь твоя
Последнею из всех!

Праматери Рахели

Рахель, твоя кровь в моей,
Твой голос зовёт,
Пасёшь ли Лавана[37]

скот,Скорбишь ли, Мать матерей.

Уйду я из дома вдаль,

И станет мне крышей синь
В краю, где ветры пустынь
Твою развевали шаль.

Прямее нет колеи,

Не смолкла твоя свирель!
Как шла по песку Рахель,
Так ноги идут мои!

Ури Цви Гинберг 1896, Бялый Камень (Галиция) – 1981, Тель-Авив

Из цикла «Песнь сынов Кораха [38] »

«Песнь сынов Кораха у зияющей бездны…»