Поэзия Приморских Альп. Рассказы И. А. Бунина 1920-х годов

А здесь, исполнясь важна вида,
На памятник своих побед
Она смотрела: на Алкида,
Как гидру палицей он бьет;
Как прочие ее герои,
По манию ее очес,
В ужасные вступали бои
И тьмы проделали чудес…

Отметим, что след Чесменской битвы можно отыскать и в других текстах Бунина, к примеру, в вымышленном топониме Чéсменка в «Игнате» (так называется деревня, откуда происходит главный герой, она расположена в Орловской губернии, рядом с Шатиловым и Извалами, реально существовавшими в орловской и липецкой землях и названными в рассказе). Что касается названия знаменитого корабля и истории его гибели, то и они уточняют и проясняют некоторые смыслы «Несрочной весны».

«Св. Евстафия Плакиду», 66-пушечный корабль Екатерина подарила когда-то сыну, и он стал одним из лучших судов русской армады. В Хиосском проливе «Св. Евстафий» должен был наряду с двумя другими линейными кораблями и одним фрегатом выступать в авангарде; на «Св. Евстафии» был поднят русский флаг командующим адмиралом Г. А. Спиридоновым. Гибель корабля подробно изображена у Е. В. Тарле: «Первыми напали на турецкий линейный корабль “Реал-Мустафа” (где находился сам капитан-паша) русские линейные суда “Европа” и “Евстафий”. “Реал-Мустафа” вскоре загорелся от русского артиллерийского огня. Команда в панике бросилась в море, чтобы вплавь добраться до берега. Но тут русских постигла большая неудача: “Евстафия” течением нанесло прямо на горящего ярким пламенем “Реал-Мустафу”, и никакими усилиями нельзя было удержать его от этого гибельного сближения. Когда “Евстафия” прибило окончательно к “Реал-Мустафе”, русские матросы и армейский отряд бросились на абордаж и перебили турок, еще находившихся на борту пылающего судна. Но тут горящая грот-мачта турецкого корабля вдруг рухнула прямо на “Евстафия”, и так как крюйт-камера была открыта (для пополнения артиллерии порохом и снарядами во время боя), то горящие головешки попали в нее. Раздался оглушительный взрыв, и “Евстафий” взлетел на воздух. Спустя несколько минут был взорван и “Реал-Мустафа”»[302]. Как и предписывается уставом, адмирал Спиридонов и штаб оставили «Св. Евстафия» сразу после начала пожара, а капитан А. И. Круз, потомок моряка, служившего у Петра I, находился на корабле до последней минуты. При взрыве его выбросило в море, и он чудом спасся, ухватившись за обломок «Евстафия».

«Частица флагманского корабля» в тексте Бунина воскрешает сразу всю его легендарную историю, а случайная, нелепая и трагическая гибель судна проводит еще одну семантическую параллель к нелепой, неожиданной гибели России в пожаре революции. Не случайно и наименование корабля. В 1915 г. Житие Евстафия Плакиды стало поводом для сочиненного Буниным большого стихотворения[303], которое заканчивается строфой, живописующей кульминационный момент Жития – крест, пламенем воссиявший над головой оленя, настигаемого Евстафием на охоте:

Мрак и стволы великой чащи,
Органных труб умолкший ряд,
Взор, и смиренный и грозящий,
И крест из пламени, горящий
В рогах, откинутых назад.

Перекличка названия корабля с заглавием написанного еще до революции в имении Васильевском стихотворения[304], лесные и «огненные» мотивы Жития и «Несрочной весны», «смиренный и грозящий взор» оленя и немые взоры владельцев заброшенной усадьбы, устремленные на путешественника с портретов княжеского дома, – все это добавляет христианские коннотаты к имперской теме «Несрочной весны». Кроме того, народная этимология названия родного для Бунина Ельца, восходящая к «оленю»[305], возможно, тоже привлекала внимание Бунина к житию Евстафия, тем более, что олень был изображен на дореволюционном гербе Ельца.

В «Жизни Арсеньева» тоже есть эпизод с цитатой из Державина: