Поэзия социалистических стран Европы

Всю-то жизнь срывался я и падал, —
ветер с привязи в груди моей рвется,
удержать меня лишь листопадам
в черных пальцах ветвей удается.

Я тревогою шумной упился, —

тайным ядом поила щедро,
оттого и петь я разучился
и кричу лишь криками ветра,

оттого по улицам черным

ввечеру брожу поневоле —
влажный тротуар ведет упорно
в сумрак влажный, что насытит болью.

Губы жжет ацетиленом слово,

лютой лихорадки не избуду, —
грозной летаргией околдован,
изгнанный тревогой отовсюду.

Нет исхода, нет исхода, нет исхода.

Дольше, дальше мне идти в вечерней хмури.
Я — кружащий ветер непогоды,
я — листок, что затерялся в буре.

Вижу лишь туман перед собою,

и глаза болят, и сердце бьется чаще.
Точно спирта пламя голубое,
ты горишь во мне, мое несчастье.

Дольше, дальше мне тащить страданье,

вечер в сумрак за волосы тянет,
и слова летят со мною вне сознанья, —
призраки мои туман вечерний манит.

Всю-то жизнь срывался я и падал, —

вихрь на привязи в грудной метался клетке,
а ноябрьский вечер счастье прятал
в нагие ветки.

Сквозь меня летит в круженье, в свисте

листопад минут — мое былое…

Это — лишь осенние листья.

Это — пахнет землею.

Товарищу по камере Перевод М. Живова

Дверь окована, заперта дверь,
и решетка в оконце под сводом…
Здесь надолго ты заперт теперь,
здесь пройдут твои лучшие годы.

Должен стиснуть зубы, и ждать,

и мужаться душой непокорной…
Что же ночью не можешь ты спать,
все шагаешь по камере черной?

Отчего твои пальцы впились

в эти прутья решетки железной?
За окном настоящая жизнь,
и ты рвешься на битву из бездны?

За решеткою — даль без конца,

так и тянет в нее окунуться!
Слышишь, слышишь посвист свинца,
слышишь, слышишь гул революций?

Будь же крепок, мой друг боевой,

не страшись окружающей ночи,
все восставшие братья с тобой,
вместе с партией нашей рабочей.

У врага еще есть динамит,

и штыков, и винтовок немало,
но мы знаем: он будет разбит, —
и низвергнем мы власть капитала.

День весенний настанет, поверь,

воцарятся и радость и счастье,
распахнется железная дверь,
распахнем ее сами — настежь!

14 апреля Перевод Н. Асеева

Памяти Владимира Маяковского

По ту сторону радости
ждут усталость и смерть,
Всею жизни громадой
их значенье измерь.

Но, из сумрака вышедши,

прогремит оратория,
в небо взвитая выше, чем
черный дым крематория.

Пусть нам слово, как радий,

прожигает сердца.
Слава павшим собратьям,
нам же — путь без конца!

Друзьям-поэтам Перевод Л. Тоома