Поэзия социалистических стран Европы

Осень. Ветры воют грозно.
Отчего ж не спят так поздно
и рассветной ждут поры
три невесты — три сестры?

Ночь пришла
в селенье Крын.
Мрак в селенье Крын
и мгла…

Мрак кромешный, час разбоя,
все вокруг полно покоя.

Вот Верти-веретено
молвит глухо и темно:
— Не вернется в край родимый,
на чужбине спит любимый!

Ночь пришла
в селенье Крын.
Мрак в селенье Крын
и мгла…

Хоть спешит — едва мотает,
коченеет, замерзает.

Тотчас Полотно-сотки
застонала от тоски:
— Твой любимый и мой милый
рядом выбрали могилы!

Ночь пришла
в селенье Крын.
Мрак в селенье Крын
и мгла…

Ткет она — и все напрасно,
жжет ей грудь недуг ужасный.

Третья — Расчеши-кудель —
шепчет: — Где ты кончил день,
мой любимый, что с тобою? —
и качает головою.

Ночь пришла
в селенье Крын.
Мрак в селенье Крын
и мгла…

Чешет, руки вдруг уронит,
там, за дверью, никого нет.

Осень. Ветры воют грозно.
Но не спят, хотя уж поздно,
и рассветной ждут поры
три невесты — три сестры.

Ночь пришла
в селенье Крын.
Мрак в селенье Крын
и мгла…

Мрак кромешный, час разбоя —
взрыв! — в помине нет покоя.

Ламар

^{10}

Гайдуки Перевод А. Гатова

Мои братья
юнаки,
белогривым Балканам
волю подвигом бранным
дайте,
дайте,
юнаки!

Свободой душа не согрета,
живем и поем мы невесело,
в печаль неизбывную эту
вплетая старинные песни.

Роща, ты,
сестра родная,
зашуми листвою
буковой.
Ворон каркает, вещая
нашим вдовам скорбь и муку.

Мои братья
юнаки,
белогривым Балканам
волю подвигом бранным
дайте,
дайте,
юнаки!

Взволновала Дунай
эта буря.
Бунт —
как вьюга
на зимней дороге.
То, гайдуки,
огненный бунт
против царя,
против бога!

Горы седы и суровы,
и в слезах сироты-дети.
Иго сбросить, сбить оковы
мы выходим на рассвете.
Хлеб лежит неубран в поле,
некому взмахнуть косою.
И скорбит бедняк в неволе
над иссохшей полосою.

Роща, ты,
сестра родная,
зашуми листвою
буковой.
Ворон каркает, вещая
нашим вдовам скорбь и муку.

Дятел Перевод С. Маршака

На морщинистом клене сухом
пестрый дятел упорно хлопочет —
знает, старый, кто дерево точит!

А потом, оглядевшись кругом,
меж ветвей прошумит он, как пламя,
и взлетит высоко над ветвями.

Вот таким же упорным трудом
всех червей доконать бы и слизней,
все, что гибельно дереву жизни!

Старая водяная мельница Перевод С. Маршака

Мукомольня стоит за деревней,
вся обросшая мхом и мукой.
Вот он — дедовский замок наш древний
под навесом ветвей над рекой.

Здесь недавно еще мукомолы
до рассвета мололи зерно.
И под грохот и говор веселый
в добрых кружках кипело вино.

А теперь, словно в сказке старинной,
дремлет мельница, скрыта листвой,
В ней души не найдется живой…

Где же люди со старой плотины?
Там, где стук раздается машинный
новой мельницы — паровой.