Поэзия Золотой Орды

Сайф-и Сараи

Сухейль и Гульдурсун

Не вымысел это — правдивая быль
О горькой ли муке, о светлой любви ль,

О времени злом и борениях с ним,

О верности юноши клятвам своим…

Железный Хромец шел войной на Ургенч,

Хорезм сокрушая, как яростный смерч.

Ослеп и оглох от страданий народ,

Всей пролитой крови никто не сочтет.

Стал труд хорезмийцев поживой огню,

Горели повсюду хлеба на корню.

Встал хан Тохтамыш на защиту страны.

Родных разлучая, дул ветер войны.

Сухейль в эти дни оказался в плену.

Кто воину это поставит в вину?

Пытались друзья отстоять храбреца,

Но участь его уязвила сердца.

Прекрасней Иосифа юный Сухейль:

Румяный, как яблоко, стройный, как ель,

Сладка его речь и крепка его стать —

Ширин не смогла б перед им устоять.

Но шея его покорилась ярму,

Кудрявые волосы слиплись на лбу,

Невольника сердце зажато в тиски…

Кто душу его исцелит от тоски?

Печальной дорогой он должен идти,

Жалеют его только птицы в пути,

На сотню ладов в цветнике соловей

Сухейлю сочувствует песней своей.

Колосьев блестят золотые концы,

В полях урожай убирают жнецы:

Для родины их станет хлебом зерно.

Сухейль же и крошки не видел давно.

Плоды, наливаясь, висят на виду,

Кругом благодать, словно в райском саду.

Но шествует мимо рабов череда;

Сухейля к земле пригибает беда.

Не видят глаза чужеземных чудес,

Не радуют сердца ни речка, ни лес…

*

Цепями сковали Сухейля враги,
Набили колодки на обе ноги,

В застенок упрятали в недрах земных:

Ни «ахи», ни «охи» не трогали их.

Светило дневное сокрылось с земли,

Цветок вырван с корнем и вянет в пыли;

Не виден из ямы сияющий свет —

Ни смерти, ни жизни невольнику нет.

Но сильному духом не сгинуть в тюрьме,

Отваге его не угаснуть во тьме.

Вращаются звезды, светлеет восток —

Из правды проклюнется счастья росток.

*

Во тьме ожиданий, в зиндане глухом,
Забылся Сухейль от усталости сном.

Явилось ему сновидение вдруг,

Объяли Сухейля восторг и испуг:

Во сне этом — пери святой красоты

В прекрасном саду собирала цветы.

«Не ты ль тот цветок, — он спросил, как в бреду, —

Что краше любого соцветья в саду?

Но кто ты? Земной человек или джинн?

Мне имя свое поскорее скажи!

Всевышнего я восхвалю что есть сил

За то, что тебя мне, как солнце, явил!»

Ответа он ждал, ожиданьем томим,

Но пери-судьба посмеялась над ним,

Исчезла, как лань, в золотистом дыму

И сердце огнем опалила ему.

Сухейль устремился за пери вослед

В небесный, прозрачный, струящийся свет,

Но в лунный дворец ее он не попал

И снова в свое подземелье упал.

Печально постигнув, что это лишь сон,

На участь свою вновь посетовал он.

*