Погадай на любовь (СИ)

— Забудь, — отмахнулась Чирикли, ставя турку на огонь. — И слушай меня внимательно. Вероятнее всего, проклятие наложили не на тебя, слишком уж оно старое, просто ты принял на себя большую часть этого зла, как бы уведя его от матери. Я думаю, нам необходимо пoговорить с ней. И это будет очень тяжелый разговор. Но нет другого выхода. Пока мы не отыщем ниточку, ведущую к любовнице твоего отца, которая, вероятно, и наложила прoклятие, мы не избавим тебя от этих болей. Я могу лишь приглушить их. Судя по всему, мы имеем дело с сильным духом, и сейчас он пьет твою энергию, отсюда все проблемы…

Какое-то время в кухне царила тишина, и Любава не решалась обернуться, чтобы посмотреть на Кирилла, делая вид, что всецело занята приготовлением кофе.

— Но если навели порчу на маму, почему с ней в целом все в порядке? — задумчиво спросил наконец Кирилл. — Как я мог… увести это все?

— Ты слишком сильно ее любишь, — улыбнулась Люба, снимая турку с огня и разливая кофе по чашкам. — А любовь способа на чудеса.

Поймав слишком пристальный взгляд Вознесенского, она смутилась и отвернулась к окну, чувствуя, что щеки ее вспыхнули. Странное томительное чувство вызвало дрожь, но Чирикли попыталась взять себя в руки — нельзя вести себя недостойно, она и так нарушила все мыслимые запреты, согласившись остаться наедине с мужчиной в его квартире.

Но она не жалела.

Просто пока слишком рано говорить о любви. Нужно успокоить тьму. Вернуть призраков в запределье и запечатать их там. А потом… завтрашний день пусть сам о себе позаботится.

И пусть будет так, как должно.

Ночью Чирикли не спалось. Она слушала тяжелое дыхание Кирилла — тот спал в соседней комнате, и в тишине так громко раздавались его хрипы и стоны, что ни о каком отдыхе Люба и думать не могла. й все время казалось, что едва она заснет, как мужчина перестанет дышать, и искра его жизни погаснет, словно костер на ветру.

Девушка шептала старинный заговор, пытаясь хоть ненадолго прогнать болезнь и боль, и кается, к полуночи ей это удалось. Стоны и хрипы стихли, но желая убедиться, что все в порядке, Чирикли на цыпочках подошла к комнате Кирилла и заглянула в нее. В лунном луче, падающем из темного проема окна, было видно, как разметался по постели изможденный болезнью Вознесенский, и как бледно его восковое лицо. Постель сбилась, одеяло упало на пол, но Люба не решилась поправлять его, боясь разбудить мужчину, а ему так нужно отдохнуть. Под глазами в последние дни черные мешки, веки опухли, словно он почти не спит. Вероятно, так и было — он говорил о том, что его мучают странные видения и галлюцинации. Что он боится спать.

Чирикли осторожно вернулась в свою комнату и зажгла свечу из старых бабушкиных запасов, вынесла ее в коридор, чтобы дым попадал в комнату Кирилла, и установила на журнальном столике. Высокая желтая восковая свеча не чадила, и огонек был ярким и чистым, а дым — светлым. Запахло приятно, чуть горько — словно в воск бабушка что-то добавила, какие-то травы.

Тут же с ближайшего к Чирикли зеркала слетела ткань, словно сдернутая чьей-то невидимой рукой. Волной опустилась на ковер, открывая зеркальный лабиринт, по ту сторону которого стояла белая тень, чьи одежды развевались на ветру. Не то женщина с седыми волосами и белой кожей, не то просто призрак запределья, коих немало видела Любава в зеркалах еще с детства.

Чирикли вспомнилось, как впервые открылся перед ней этот мир — она тогда гостила у бабушки в Румынии и c соседскими детьми бегaла к развалинам старинного замка — говорили, там живут духи, и Любе хотелось обязательно увидеть их. Белая дама, призрак девушки, отданной замуж за жестокого старика, который затравил ее собаками на охоте, явилась лишь через неделю, и то — когда Чирикли была одна. Ей тогда никто не поверил, даже смеялись, называя фатазеркой… Но бабушка отругала и запретила искать встречи с мертвыми ради развлечения. Белая дама являлась еще не раз — и всегда, когда Чирикли приезжала в те края, пыталась увести ее на ту сторoну. В запределье.

Но Люба была осторожна. И всегда могла отыскать путь назад. В реальный мир. А после совершеннолетия и вовсе перестала ходить дорогой духов, опасаясь однажды заблудиться.

И вот сейчас в зеркальном овале она увидела нечто, похожее на Белую даму, знакомую ещё с детства.

Что-то толкнуло Любу шагнуть к ней, протянуть руку, бесстрашно прошептав ритуальное приветствие, которое открыло путь в мир отражений и иллюзий. Мир духов и мертвецов.

Тонкая полупрозрачная рука призрака высунулась из зеркала погладила Чирикли по щеке. Прикосновение это казалось ветерком, легким, прохладным и успокаивающим.

— Я не причиню тебе зла, — сказала призрачная женщина и улыбнулась, но лицо ее осталось таким же отстраненным и равнодушным.

Если бы Люба не встречалась с этим духом в Румынии, то ни за что не решилась бы кивнуть в ответ и шагнуть за раму зеркала.

Она знает дорогу назад. Она вернется.

Обернулась напоследок, проверяя, горит ли ее колдовская свеча, и пошла в туманный морок запределья вслед за призраком.