Погоня за матерью

Возвращаясь, я пытался представить, где оставить машину. Неподалеку от почтового ящика я заприметил несколько мест за деревьями, где можно было припрятать "герон", однако, вздумай мисс Тензер куда поехать, я потерял бы много времени, выезжая на дорогу. И мог бы даже вовсе упустить её, если бы она направилась в противоположную сторону - я не знал, куда ведет проселочная дорога, исчезавшая за холмом. В конце концов я решил, что загонять машину в лес бессмысленно, и лучше, чтобы она была под рукой. С другой стороны, мисс Эллен Тензер уже видела мой седан, и все равно узнала бы его, начни я её преследовать. Одним словом, мне оставалось надеяться только на то, что до приезда Сола (на автомобиле, который тетка Энн ещё не видела) она никуда не сбежит.

Сказано - сделано. "Герон" я оставил на обочине дороги, ярдах в ста от почтового ящика, а сам устремился в пролесок. Я не индеец и даже до бойскаута мне далеко, однако готов дать голову на отсечение, что из окна заметить мою передислокацию она не смогла бы. Мне же удалось выбрать удобную позицию за кустом, откуда весь её дом был виден как на ладони. А заодно и гараж.

Гараж был пуст!

Любой на моем месте изрыгнул бы крепкое словцо, и я тоже не удержался. И даже извиняться не стану, поскольку, повторись такое, я выругался бы снова и не менее смачно. Чтобы держать её под наблюдением, рано или поздно мне все равно пришлось бы поехать к ближайшему телефону, и мне казалось, что я выбрал для этого идеальное время - ведь она пребывала в нерешительности, не зная, как поступить, и, возможно, сама кому-то звонила... Увы, пустой гараж означал, что я попал впросак.

Что ж, на сей раз фортуна повернулась ко мне задом. Я продрался через кусты до примыкающей к дому лужайки, пересек её, подошел к двери и постучал. Мало ли, вдруг в доме оставался ещё кто. Выждав с полминуты, я забарабанил снова, уже громче. Потом крикнул:

- Есть кто-нибудь дома?

Подождав ещё полминуты, я нажал на дверную ручку. Дверь была заперта. Увидев справа два окна, я поочередно попробовал их. Тоже заперты. Тогда я обогнул дом, стараясь не оставлять следов на клубе - весьма любезно с моей стороны, - и нашел окно, которое было распахнуто настежь! Что ж, мисс Тензер, похоже, покидала дом в спешке. Мне не пришлось бы даже прикасаться к окну. Достаточно было закинуть на подоконник одну ногу, взгромоздиться на него, подтянуть вторую ногу и - меня были вправе арестовать за незаконное вторжение.

А вторгся я в спальню. Громко прогнусавил: "Эй, хозяйка, дом горит!" и замер, навострив уши. Ни звука. На всякий случай я совершил беглую экскурсию по всему дому - две спальни, ванная, гостиная и кухня. И нигде ни души. Даже кошки в доме не водились.

Возможно, конечно, что хозяйка укатила в аптеку за аспирином и могла с минуты на минуту вернуться. Что ж, решил я, в таком случае пусть застанет меня на месте преступления. Уж я сумею навесить ей лапшу на уши. Нет сомнений, что она замешана в каком-то темном деле. Всех законов штата Нью-Йорк я наизусть не помню, но готов отдать голову на отсечение, что за подбрасывание младенцев в вестибюли чужих домов по головке не погладят. А раз так, значит мне ни к чему дрожать как осиновый лист в предвкушении внезапного возвращения хозяйки.

Наиболее вероятный источник улик - письма, номера телефонов или, скажем, личный дневник. Поэтому обыск я начал с гостиной. "Таймс" по-прежнему лежала на столе под фруктовой вазой. Я развернул газету, чтобы проверить, не вырезано ли наше объявление, но оно оказалось на месте. Письменного стола или секретера в гостиной не было, но зато выдвижной ящик обнаружился в обеденном столе. Еще три ящика были в угловой тумбе, на которой стоял телефонный аппарат. В одном из них я нашел карточку, исписанную телефонными номерами, но все они оказались местными. Писем в гостиной я не нашел. Вдоль одной стены выстроились книжные полки, уставленные книгами, журналами, безделушками и всякой всячиной. Осмотр книг - дело долгое и трудоемкое, и я отложил его напоследок, а сам перебрался в хозяйскую спальню.

И вот тут мне почти сразу повезло. То, что я искал, оказалось в нижнем ящике комода. Причем поначалу, порывшись в белье, я едва не опростоволосился. Сам не знаю, что меня дернуло ещё раз приподнять утепленную ночную рубашку, но он, точнее - они лежали прямо под ней. Два детских комбинезончика из голубого вельвета, и на каждом из них - по четыре белых пуговицы из конского волоса. Размером такие же, как их собрат, который покоился сейчас в "бардачке" моей машины. А ведь ещё неделю назад я бы громко расхохотался в лицо тому, кто сказал бы, что я способен испытать такой восторг при виде детской одежонки. Понаслаждавшись этим зрелищем с минуту, я вернул комбинезоны на место и заглянул в стенной шкаф. Меня обуял охотничий азарт.