Пока дышу

Не удержавшись, он повернул голову в сторону девчонки. Она шагала рядом и таращилась на далёкую линию горизонта. Худенькая — за растянутым воротом серой футболки торчат ключицы, — загорелые коленки мелькают сквозь дыры в джинсах, руки покрыты царапинами, нос облупился и шелушится, губы обветрены, тёмные волосы, затянутые резинкой в высокий хвост, попрыгивают в такт равномерному шагу. Вообще-то она оказалась симпатичной. Немного похожей на принцессу Лею из «Звёздных войн». Мальчишкой Трой обожал эти фильмы. «Да уж, — губы дёрнулись в усмешке, — джедай из меня не вышел!»

К полудню солнце раскалило шоссе, и пот, который разъедал рану на голове, довёл Троя до едва сдерживаемого бешенства, а Бади вывалил язык и существенно замедлил привычную трусцу. Трой шумно выдохнул, когда за сухими метёлками дикой травы показалось вполне целое строение — они набрели на придорожную закусочную. Нат вопросительно посмотрела на Троя, а он только кивнул. В горле пересохло, рюкзак словно набили булыжниками, стельки ботинок противно липли к потным носкам. Тело просило прохлады и отдыха.

Внутри было грязно. Обломки мебели устилал слой мелкой песчаной пыли, погнутая и растянутая клавиатура жалюзи нелепо свисала, словно огромный веер, над большим, лишённым стёкол окном. Но в глубине зала, у перевёрнутой стойки, стоял красный диванчик, обтянутый потрескавшимся дерматином, и туда не доставал квадрат солнечного света.

Бади немедленно забежал за его спинку и увалился в тени, грохнув костями об пол и шумно дыша.

— Я должна рассказать тебе о Рапид-Сити, раз уж мы направляемся к Монументу, — со вздохом сообщила Нат, уставившись на грязный пол.

Трой откинулся на скрипнувшую спинку дивана и вытянул ноги. В закусочной пахло пылью и затхлостью, стены бугрились расползшейся отделкой неопределённого цвета, с потолка свисал проржавевший скелет светильника, болтаясь на одном тросике. В целом — ничего нового, то же запустение, что и везде, но сидеть и молча впитывать тоску, которую нагоняло это место, не хотелось. Он стянул ботинки и ответил:

— Было бы неплохо.

«…уйти оттуда оказалось непросто. В Рапид-Сити я убила первого человека». Трой отогнал жутковатую картину, возникшую перед глазами, пока девушка рассказывала, и внимательно на неё посмотрел. Лицо с тонкими чертами сначала показалось ему спокойным. Слишком спокойным для такого тона. Но потом он сообразил, что оно застыло, словно маска, и только губы шевелятся, роняя режущие затаённой болью слова.

— …я ничего не чувствовала, — Нат смотрела на свои ладони.

Трой хорошо понимал, что именно она могла там видеть. Кровь своей первой жертвы он пытался смыть с рук несколько месяцев, но к ней добавлялись всё новые и новые, так что в его воображении руки покрылись несмываемым алым налётом, въевшимся в кожу. Это прошло. Со временем.

А она продолжала говорить:

— Ты знаешь, оказывается, это очень страшно — ничего не чувствовать. Словно перестаёшь быть самой собой. Словно перестаёшь существовать…

Всё это было Трою знакомо. Вот только его спутница, похоже, нашла какой-то способ не «перестать существовать», не превратиться в кого-то другого — бесчувственного, бегущего от ужасной действительности в выдуманный мир бумажных страниц, а ему это не удалось.

— Как ты смогла зайти так далеко в одиночку? — задал Трой вопрос, который не давал ему покоя.

Девушка невесело улыбнулась, повозила ногой по мелкому песку на полу. Под подошвой жёлтого ботинка неприятно заскрипело. Она посмотрела ему в глаза и вздохнула:

— Честно? С трудом. Пряталась. Шарахалась от любого звука. Охотилась.

Она помолчала и добавила:

— Страшнее всего было засыпать. И ещё — искать еду и патроны в брошенных домах. Знаешь, есть ранчо и даже маленькие деревни, где всё осталось почти нетронутым: на стенах висят фотографии, в шкафах — одежда. Пусть она попахивает плесенью и, скорее всего, разлезется в руках, но пока ты не коснёшься вешалок — она всё ещё принадлежит тем людям. И это страшно — понимать, что никого нет. И никогда не будет.

Трой пожал плечами: пустые дома в городе они обшаривали всё время. Там часто встречались кости чужих ему людей, и это его нисколько не трогало. А в своём доме он ничего такого не почувствовал. Все страхи и переживания остались далеко позади — они достались тому мальчишке, которым он больше не был.

— Никогда не говори никогда. Что толку горевать о том, чего не можешь изменить? Зато весь мир теперь принадлежит только нам!

Удивление только-только начало менять выражение лица Натали, а Трой уже понял, что сморозил глупость. Перед глазами встала группа вооружённых громил, освещённая пламенем костра, и подросток с походкой хищного зверя. Они живо напомнили ему стаю давешних койотов.

— Не уверена, — Нат ответила без иронии, скорее, с горечью, — что этот мир принадлежит нам. Наоборот. Он больше нам не принадлежит.

***