Похвала добродетели

— О, аллах, что говорит этот глупец! — завизжала старуха. — Послушайте его люди! Да что народ скажет! Посмотрите на Кермахан — одна нога здесь, другая там, а она решила навестить ангелов, местечко для своей души подготовить.

Таусолтан открыл было рот, но Кермахан забила его плотным потоком слов:

— Хе! Кермахан в своей жизни ни одного намаза не пропустила, не то что ты, нечестивец! И нате — по небу летает! Нет, перед смертью не желаю аллаха против себя настраивать!

— Хорошо, — прервал Таусолтан. — Значит, поездом?

— Поездом. По земле ведь, — успокоилась старуха.

На другой день Таусолтан привез билеты. А еще через день Кермахан набила самый большой чемодан лакумами, яйцами, двумя вареными индюками и тремя парами шерстяных носков. Через два часа «Волга» доставила стариков в Минеральные Воды.

— А что, из Нальчика поезда не ходят? — спросила Кермахан.

— Ходят, — уклончиво ответил Таусолтан, — но медленно. Как воловьи арбы плетутся. А тут — скорые. Моргнуть не успеешь, как окажешься в...

Но тут старик заметил, что Кермахан позеленела от злости: за прозрачной стеной аэровокзала вдруг открылось летное поле. Он ждал грозы, но Кермахан даже не посмотрела на него. Она подняла взгляд вверх и с упреком сказала:

— Чем, аллах, я тебе не угодила, что ты так жестоко меня покарал? О, будь проклят тот день, когда ты соединил меня с этим злодеем.

И Таусолтан впервые с теплым чувством подумал об аллахе: авось беседа с ним отвлечет его старуху. И та действительно молча пошла к выходу.

— Полетишь один, — только и сказала она.

— Видишь ли, женщина, — пробормотал Таусолтан, — я как-то не успел тебе...

Кермахан не слушала. Она во все глаза смотрела на древнюю старушку, которая спокойно шла к самолету. Таусолтан заметил это и сказал коварно:

— На такси я, конечно, посажу тебя. Только жаль билета. Пропали деньги.

— Пусть сгорят они в огне, — ответила Кермахан, хотя знала толк в деньгах и слыла экономной хозяйкой. Но сейчас ее занимало другое. Старушка, которая ей в матери годилась, шла к самолету!

— Неужели эта развалина полетит? — изумленно пробормотала Кермахан. — Тобба-астофируллах![7] Что творится на земле.

Радио объявило посадку, и многоопытный Таусолтан решил, что пора действовать. Он невозмутимо пошел на летное поле.

— Постой! — заголосила Кермахан. — Ты меня, значит, бросаешь?

— Бабушка, я помогу вам, — подошла к ней дежурная и, взяв под руку, повела на посадку. Кермахан сделала вид, что не заметила этого, и всю дорогу до трапа сыпала проклятия в спину Таусолтана.

В самолете ей понравилось. Особенно сиденья. Они были удобней, чем ее перина. Здесь можно было даже вздремнуть. И еще понравилась Кермахан белозубая хозяйка самолета, которая заботливо застегнула на ней ремень во время взлета, потом угощала конфетами и сладкой водой, спрашивала о самочувствии. Правда, Кермахан показалось, что девушка уже выросла из своей юбки и что губы у нее чуточку ярче, а ресницы чуточку длиннее, чем это бывает. Но молодая хозяйка была неутомима и вежлива, как новая невестка в доме, и Кермахан решила не замечать ее маленькие недостатки.

— Дочка, — сказала она стюардессе, когда самолет слегка тряхнуло. — А ты уверена, что самолет исправный?

— Конечно, бабушка. ИЛ — надежная машина. Вы не волнуйтесь.

— Да я ничего... А парашюты у вас есть?

— Зачем они, бабушка? Они не нужны.

— Так... А шофер...

— Летчик?

— Ну да, летчик. Он как, не пьяница?

Девушка улыбнулась и сказала:

— Хотите, я вас с ним познакомлю.

Летчиков оказалось двое. Перед ними было множество приборов со стрелками и без стрелок, разноцветные кнопки.

Летчики были веселые и разговорчивые, но как раз это не понравилось Кермахан:

— Почему вас двое? — подозрительно спросила она.

— Один устанет, так другой ведет машину.

— А если оба устанете?

— Тогда машина сама пойдет.

— Сама? А вы тогда зачем тут?

Летчики переглянулись.

— Как вам сказать... Вот за приборами смотрим.

— Значит, сама не пойдет, — строго заметила Кермахан. — А мотор как работает?

— Отлично, мамаша. Их даже четыре.

— Зачем так много?

— Ну, один вдруг испортился...

— А если второй и третий?

— На одном полетим!

Кермахан хотела спросить: «А если и четвертый», но прикусила язык, чтобы не прогневать аллаха. Она только покачала головой:

— Не видела я, чтобы арба на одном колесе ходила, — и торопливо вышла из кабины.

Однако в кресле ей стало так уютно, что она успокоилась. Теперь ей захотелось посмотреть в окно. Но, кроме серебристого крыла, Кермахан там ничего не увидела. Она хотела было позвать хозяйку, но сообразила, что убрать крыло хозяйка не сможет. И Кермахан с раздражением посмотрела на лысеющего мужчину, который клевал носом, сидя у очень удобного иллюминатора впереди нее.

— Эй, джаланбаш, — сказала Кермахан, тронув его за плечо.

Он недоуменно оглянулся:

— Джаланбаш?

— Лысоголовый, — перевел Таусолтан и улыбнулся. — У нас это не в обиду, не сердитесь.

— Иди-ка на мое место, а я тут посижу, — сказала Кермахан.

— Но это мое место, — растерянно сказал мужчина. — Вот билет...