Поклонники Сильвии

Постояв какое-то время, работник вновь зашагал к калитке. Сильвия догнала его и схватила за руку.

– Что я могу поделать, Кестер? – быстро заговорила она. – Что? Филип мой кузен, матушка его знает, он ей нравится, и он был так добр к нам в смутное время и трудный час; он будет заботиться о матушке до конца ее дней.

– Ага, и о тебе тоже. Увидев тугой кошель, девица легко забывает человека, любившего ее больше жизни.

– Кестер! Кестер! – вскричала Сильвия. – Я никогда не забывала о Чарли; я думаю о нем, и каждую ночь мне снится, как он лежит на дне морском. Забыть его! Легко тебе говорить!

Сейчас она напоминала дикого зверя, который видит своего детеныша и не может до него добраться, не совершив рокового, смертельного прыжка, и все же готовится прыгнуть. Кестер с трудом сдержал дрожь; и все-таки он чувствовал, что просто не может не мучить Сильвию.

– А почему ты так уверена, что он утонул? Его, как и остальных, могли утащить вербовщики.

– Ох! Лучше бы я умерла! Тогда бы я наверняка все узнала! – воскликнула она, бросившись на сено.

Кестер молчал. Вновь вскочив на ноги, Сильвия с острой тоской посмотрела ему в лицо.

– Какова вероятность, что это правда? – спросила она. – Скажи, не молчи! Филип хороший и добрый и говорит, что умрет, если я за него не выйду, а у нас с матушкой нет дома; впрочем, что будет со мной, я уже не беспокоюсь; но если Чарли жив, я не смогу выйти за Филипа, даже если он и умрет из-за этого… Но матушка… Бедная матушка, Кестер! Это ужасно! Просто скажи мне, что есть шанс, хотя бы один из тысячи – из ста тысяч, – что Чарли схватили вербовщики.

Сильвия говорила очень быстро, ее сердце учащенно билось, и у нее перехватило дыхание. Кестер же не торопился отвечать. До этого мгновения он говорил слишком поспешно и теперь решил взвешивать каждое слово.

– Кинрейд ушел прямо отсюда, отправился к себе на корабль. Но он туда так и не добрался; капитан и ньюкаслские друзья искали его на борту королевских судов. С тех пор прошло уже больше пятнадцати месяцев, но о нем так никто и не слышал. Это – одна сторона дела. Другая же заключается в том, что море выбросило на берег его головной убор с привязанной к нему лентой и есть основания полагать, что Кинрейд не расстался бы с ней по доброй воле.

– Но ведь ты сказал, что его могли утащить вербовщики, Кестер, а теперь утверждаешь совсем другое.

– Девочка моя, я бы очень обрадовался, если бы он был жив, и мне бы не хотелось видеть Филипа твоим мужем, но ты задала мне серьезный вопрос, и я стараюсь честно на него ответить. Всегда остается один шанс из тысячи, что Кинрейд выжил, ведь мертвым его никто не видел. Однако вербовщиков в Монксхэйвене тогда не было: тендеры стояли у побережья не ближе Шилдса, и их все обыскали.

Не говоря больше ни слова, работник вернулся на поле и продолжил складывать сено в стога.

Сильвия стояла совершенно неподвижно, размышляя и с тоской желая хоть какой-то определенности.

Кестер вновь подошел к ней.

– Сильви, ты знаешь, что Филип вернул мне мои деньги – восемь фунтов, пятнадцать шиллингов и три пенса; за сено и скот заплатят чуть больше, чем нужно, чтобы оплатить аренду; а у меня есть сестра, она – достойная, пускай и бедная вдова, живет в Дэйл-Энде; если вы с матерью отправитесь жить к ней, я стану отдавать вам все, что буду зарабатывать, – примерно пять шиллингов в неделю. Только не выходи замуж без любви, ведь тот, кого ты считаешь мертвым, может быть жив.

Сильвия разрыдалась, словно ее сердце было разбито. Прошлым вечером она дала Филипу гораздо более определенные обещания выйти за него замуж, чем сказала Кестеру; Филип же, ее влюбленный кузен и – увы! – будущий муж, с некоторыми усилиями и безграничным терпением сообщил об этом ее несчастной матери, сознание которой помутилось, и та размышляла об этом весь следующий день и явно находила в этой новости успокоение. Поэтому слова Кестера задели бедную девушку за живое. В отчаянии она желала лечь в могилу, чтобы поросшая зеленой травой мягкая земля укрыла ее от печалей, забот и путаницы бытия; Сильвия желала, чтобы ее отец вновь был жив и Чарли вернулся, и жалела, что вчера вечером дала Филипу торжественное обещание.

От размышлений ее отвлек тихий ласковый свит; инстинктивно обернувшись, она увидела влюбленного в нее кузена, своего будущего мужа; опершись на калитку, он устремил полный страсти взгляд на нее, свою будущую жену.

– Ох, Кестер, – снова спросила Сильвия, – что же мне делать? Я пообещала Филипу выйти за него замуж, и матушка нас благословила; ее сознание прояснилось, чего не случалось уже много недель. Кестер, дорогой, скажи что-нибудь! Должна ли я пойти к Филипу и разорвать помолвку? Скажи…

– Я не вправе этого говорить; быть может, ты зашла слишком далеко. Как лучше поступить, знают лишь те, кто смотрит на нас сверху.

Вновь раздался долгий призывный свист.

– Сильви!

– Филип был очень добр к нам, – произнесла девушка, медленно и осторожно опуская вилы на землю. – И я постараюсь сделать его счастливым.

Глава XXIX. Свадебное платье