Поклонники Сильвии

– Они несколько раз заходили, чтобы спросить, не вернулся ли Филип, и справиться о самочувствии его жены: братья в них обоих души не чают. Завтра они придут на похороны; распорядились, чтобы с утра магазин был закрыт.

К всеобщему удивлению, Сильвия, не покидавшая свою комнату с вечера смерти матери и, как думали окружающие, почти не осознававшая, что происходит в доме, объявила о намерении проводить Белл в последний путь. Никто не считал себя вправе ей это запрещать, и потому ответом стали лишь вялые возражения. Доктор Морган же и вовсе подумал, что, возможно, на похоронах она наконец расплачется, и попросил Эстер составить ей компанию, дабы миссис Хепберн в случае чего смогла найти утешение в обществе другой женщины.

Но бо́льшую часть церемонии Сильвия выглядела такой же отрешенной, как и все последние дни.

Однако в какой-то момент, стоя среди людей, собравшихся вокруг готовой принять покойницу могилы, она подняла взгляд и увидела Кестера; одетый в свой воскресный наряд и с новой траурной повязкой на шляпе, он плакал над гробом своей доброй, славной хозяйки так горько, словно его сердце вот-вот разорвется.

Эта неожиданная встреча и его очевидное горе наконец вывели Сильвию из оцепенения, и из ее глаз хлынули слезы; она судорожно всхлипывала, и Эстер испугалась, что она не сможет выдержать погребальную церемонию до конца. Но Сильвия справилась с собой, а затем попыталась, обойдя могилу, добраться до того места, где стоял Кестер.

– Зайди ко мне, – было единственным, что она сумела выговорить сквозь слезы.

Кестер молча кивнул – он не мог произнести ни слова.

Глава XXXVI. Загадочные происшествия

Кестер пришел в тот же вечер и несмело постучался в дверь кухни. Фиби открыла ему, и он спросил, может ли увидеться с Сильвией.

– Не знаю, примет ли она тебя, – ответила служанка. – Ее не поймешь: у нее на уме то одно, то другое.

– Она просила ее навестить, – сказал Кестер. – Утром на похоронах; сказала, чтобы я пришел.

Фиби отправилась сообщить Сильвии о его визите и, вернувшись, пригласила его в гостиную. Кестер проследовал туда, но вскоре Фиби услышала, что он вернулся и тщательно закрыл двери, разделявшие кухню и комнату.

Сильвия действительно ждала его в гостиной, сидя с ребенком на руках; теперь она редко доверяла дочь кому бы то ни было, превратив жизнь Нэнси в синекуру, к вящему возмущению Фиби.

Лицо Сильвии побелело и осунулось, лишь прекрасные глаза сохранили юное, почти детское выражение. Она подошла к Кестеру и, дрожа всем телом, сжала его мозолистую руку.

– Не говори о ней, – быстро произнесла Сильвия. – Я этого не вынесу. Для нее уйти было благословением, но… Ох!

Она расплакалась, но затем взяла себя в руки и сдержала слезы.

– Кестер, – вновь заговорила Сильвия все так же торопливо, – Чарли Кинрейд не погиб, ты об этом знаешь? Он жив и был здесь во вторник… нет, в понедельник. Это ведь был понедельник? Не могу вспомнить… Но он был здесь!

– Я слышал, что он не погиб. Все об этом говорят. Но вот о том, что вы с ним виделись, я не знал. Я надеялся, что ты сидела с матерью, пока он был в городе.

– Он уехал? – спросила Сильвия.

– Уехал, да, еще несколько дней назад. Остановился здесь всего на ночь, насколько мне известно. Я подумал (но можешь быть уверена, никому об этом не говорил), что он услышал: наша Сильвия замужем, и решил, что тут уже ничего не поделаешь.

– Кестер! – произнесла Сильвия шепотом, наклоняясь вперед. – Я его видела. Он был здесь. И Филип его видел. Все это время Филип знал, что он жив.

Кестер вскочил на ноги:

– Клянусь землей и небом, он за это ответит!

Бледные щеки Сильвии покраснели; с минуту ни один из них не произносил ни слова.

Затем Сильвия нарушила тишину, произнеся все так же шепотом:

– Кестер, я очень боюсь и не решаюсь никого об этом спросить… Как думаешь, они могли встретиться? Мне становится дурно при мысли об этом. Я высказала Филипу все и поклялась не иметь с ним больше никаких отношений, но ужасно думать, что Кинрейд причинил ему вред. И все же в то утро он как в воду канул, а Кинрейд был ужасно зол на него – впрочем, как и я, но…

Она вновь побледнела от собственных мыслей.

– Это легко выяснить, – сказал Кестер. – В какой день и в котором часу Филип вышел из дому?

– Во вторник – в день смерти матушки. Я видела его в то утро у нее в комнате, между завтраком и обедом; я почти готова поклясться, что было около одиннадцати. Я не забываю смотреть на часы. Это произошло в то самое утро, когда сюда пришел Кинрейд.

– Схожу-ка я на пристань и выпью пивка в «Королевском гербе», – произнес Кестер. – Именно там останавливался Кинрейд. Я совершенно уверен, что он пробыл там всего одну ночь и уехал еще утром. Но я все проверю.

– Проверь, – сказала Сильвия. – Выходи через магазин. За мной все следят, желая узнать, как я справляюсь с горем; и не вздумай говорить об огне, что сжигает мое сердце. Коулсон в магазине, но он в отличие от Фиби не обратит на тебя внимания.