Поклонники Сильвии

Человек чести, он даже не намекнул на ее визит, однако сказанное ею сильно повлияло на план, который он представил своему брату и Эстер.

Джеремайя предлагал, чтобы Сильвия продолжала жить там же, где и жила, – в доме при магазине; старик считал, что, возможно, она преувеличивала эффект, который ее слова оказали на Филипа, и даже предполагал, что причина исчезновения ее мужа из Монксхэйвена никак с ними не связана; вдобавок им будет гораздо легче восстановить прежние отношения – как друг с другом, так и с окружающим миром, – если Сильвия продолжит жить там, где муж оставил ее, в некотором роде дожидаясь его возвращения.

Старик подробно расспросил Эстер о полученном ею письме, уточнив, говорила ли она о его содержании кому бы то ни было. Эстер ответила, что не говорила – ни матери, ни Уильяму Коулсону.

Во время разговора они смотрели друг на друга, гадая, подозревает ли собеседник хоть в какой-то мере, что истинной причиной этой дилеммы, вызванной исчезновением Хепберна, является ссора двух супругов.

Однако ни Эстер, ставшая свидетельницей размолвки между мужем и женой в вечер накануне того дня, когда Филип ушел из дома, ни Джеремайя Фостер, узнавший от Сильвии истинную причину случившегося, так и не подали виду, что им известно, почему на самом деле внезапно уехал Хепберн.

После ночи размышлений Джеремайя Фостер предложил следующее: Эстер и ее мать поселятся в доме на рыночной площади вместе с Сильвией. К тому времени уже ни для кого не было секретом, что магазин представлял для Эстер деловой интерес. Доля, которую передал ей Джеремайя, была столь значительной, что девушку вполне можно было считать партнером, да и товарами для женщин она заведовала уже давно, так что у нее было множество причин для ежедневного присутствия там.

И все же состояние здоровья миссис Роуз было таково, что надолго оставлять ее одну было нежелательно; та безграничная любовь, с которой Сильвия относилась к собственной матери, делала ее идеальным компаньоном для Элис Роуз в те часы, когда Эстер будет находиться в магазине.

Благодаря переезду Элис можно будет достичь много желаемых целей: у Сильвии появится занятие, которое задержит ее там, где оставил ее муж, который (Джеремайя Фостер, несмотря на письмо, рассчитывал на это) может вернуться; у Элис Роуз, первой любви одного из братьев и старой подруги другого, появится человек, который станет заботиться о ней и, в случае чего, в любой момент сможет позвать из магазина ее дочь.

Доля Филипа в деле, к которой теперь прибавились деньги, унаследованные им от камберлендского дядюшки, должна была приносить доход, который обеспечит Сильвии и ребенку безбедное существование до тех пор, пока, как все они надеялись, Филип не вернется из своих таинственных странствий – таинственных вне зависимости от того, по собственной ли воле он в них отправился.

На том и порешили; Джеремайя Фостер отправился к Сильвии, дабы изложить ей свой план.

Сильвия по-прежнему была ребенком, совершенно не привыкшим действовать самостоятельно, и потому полностью вверила Джеремайе свою судьбу. По правде говоря, она вверила ее ему еще за день до этого, когда обратилась за советом. Сильвия, конечно, подумывала о том, чтобы опять зажить вольной крестьянкой, однако плохо представляла, как это осуществить; впрочем, ферма Хэйтерсбэнк пустовала, а Кестер искал себе новую работу, так что Сильвия вполне могла бы вернуться к прежней жизни, вновь поселившись в доме своего детства. Она знала, что для того, чтобы обустроить ферму, понадобится немало денег, а забота о дочери, которую она так любила, оставит ей очень мало времени на то, чтобы работать самой. И все же подобные надежды и фантазии не оставляли ее до тех пор, пока тщательно подобранные слова и детально составленный план Джеремайи Фостера не заставили ее молча отказаться от мечты о зеленых полях и вольном ветре.

У Эстер этот план вызвал протест, но затем она смирилась, в чем ей помогли мягкость и почтительность. Сумей Сильвия сделать Филипа счастливым, Эстер, возможно, почувствовала бы к ней любовь и благодарность; однако Сильвии это не удалось: с ней Филип был настолько несчастен, что отправился скитаться по миру, решив никогда не возвращаться! Последние его слова, написанные в постскриптуме и выражавшие безграничную боль, были обращенной к Эстер просьбой заботиться о его жене, отсутствие любви которой заставило Филипа покинуть место, где его уважали и ценили.

Эстер долго усмиряла и укоряла себя, прежде чем осознала то, что видела все время, – что для Филипа она лишь сестра. Однако даже сестра может возмутиться, заметив, что к любви ее брата относятся с безразличием и пренебрежением и что его жизнь отравлена бездумным поведением жены. И все же, одержав победу над собой, Эстер решила ради Филипа стараться видеть в Сильвии хорошее и дарить ей всю любовь и заботу, какие только могла.