Поклонники Сильвии

Однако на смягчавшиеся чувства падала тень клятвы, подобно тому, как огромное холодное облако скрывает за собой солнце. Как ей поступить? Что делать, если Филип вернется и вновь назовет ее женой? Слабая и суеверная по своей природе, Сильвия сжималась при мысли об этом – и именно потому пыталась укрепить свою решимость, повторяя безжалостные слова и уклоняясь от бесед на эту тему в тех редких случаях, когда Эстер заговаривала об этом в надежде смягчить сердце подруги, которое казалось ей ожесточившимся.

И теперь, в ясный вечер, когда Эстер ушла на пристань, Сильвия стояла в гостиной, надев верхнюю одежду и довольно нетерпеливо глядя на окрашенное яркими цветами приближающегося заката небо, по которому быстро бежали облака. Она не могла оставить Элис: старушка еще больше ослабела, и либо ее дочь, либо Сильвия всегда находились рядом с ней; однако Сильвии еще нужно было забрать Беллу из новой части города, где та ужинала у Джеремайи Фостера. Эстер сказала, что ее не будет не более четверти часа, а она была настолько пунктуальна, что любое нарушение ее обещания воспринималось людьми, привыкшими на нее полагаться, почти как оскорбление. Сильвии хотелось зайти к вдове Добсон и узнать, когда следует ожидать возвращения Кестера. Два месяца уже давно прошли, а от Фостеров Сильвия слышала о подходящей выгодной работе для него, о которой, как ей думалось, он рад будет узнать как можно скорее. Впрочем, она довольно давно не была за мостом, и Кестер уже вполне мог вернуться с Чевиотских холмов. И он действительно вернулся. Не прошло и пяти минут с тех пор, как Сильвия о нем подумала, как Кестер, торопливо открыв кухонную дверь и проследовав в гостиную, предстал перед ней. От его вида начавшие было расплываться в приветливой улыбке губы Сильвии застыли, ведь глаза старика расширились, а выражение лица было диким и в то же время жалостливым.

– Вот это правильно, – произнес он, увидев, что она уже одета. – Тебя ждут. Пойдем.

– О боже! Мой ребенок! – вскрикнула Сильвия, хватаясь за стул, но тут же справилась с собой, подумав о том, что, что бы ни случилось, нужно взглянуть правде в глаза.

– Ага, твой ребенок, – отозвался Кестер, почти грубо беря Сильвию за руку и увлекая ее за собой на пристань.

– Скажи, она мертва? – спросила Сильвия слабым голосом.

– Теперь она в безопасности, – сказал Кестер. – Ты нужна не ей, а тому, кто ее спас, – так, как жена может быть нужна мужу.

– Тому, кто ее спас? Кому? О Филип! Филип! Неужели ты наконец вернулся?

Даже не задумываясь о том, что кто-нибудь может ее увидеть, Сильвия вскинула руки и, пошатнувшись, прислонилась к парапету моста, который они переходили.

– Филип спас Беллу? Беллу, нашу маленькую Беллу, которая, пообедав со мной, ушла с Джеремайей, совершенно здоровая? Я ничего не понимаю; расскажи мне, Кестер.

И голос, и тело ее так сильно дрожали, что старик понял: она не сможет идти дальше, не рискуя упасть, пока не успокоится; глаза Сильвии то и дело застилало пеленой, ее дыхание было тяжелым; она по-прежнему опиралась спиной о парапет.

– Болезнь тут ни при чем, – начал Кестер. – Малышка пошла на прогулку с Джеремайей Фостером, и его понесло к самому краю обрыва, вдоль которого сейчас обустраивают дорожку. Вот только дорожка эта пока что очень узкая, и они, старик и ребенок, не заметили, как сильно волнуется море; вода в том месте всегда поднимается очень высоко, а этой весной волны просто ужасные. Кто-то сказал, что, когда они шли по дорожке, на вершине скалы сидел какой-то человек; сам-то я не знаю – услышал только, как в воздухе раздался полный ужаса вопль. Я тогда всего полчаса как вернулся домой и отдыхал, ведь прошагал сегодня не меньше дюжины миль. В общем, выбегаю я из дома и вижу, что с тропы стремительно отступает накатившая на нее у самого поворота огромная волна, а на тропе стоит старый Джеремайя, устремив безумный взгляд в воду; и тут прямо в огромные волны, как молния, как пуля бросается какой-то человек, и я понимаю, что в воде оказался кто-то, кто вот-вот утонет; мне почему-то сразу же подумалось, что это наша Белла, и я бросился к краю обрыва, призывая на помощь; когда я оказался рядом со старым Джеремайей, он как ошалелый вцепился в меня; проку от него было чуть; и тут я вижу, как две руки протягивают мне промокшую до нитки девочку; ну я и схватил ее и вытащил на берег. Говорю тебе, с ней все в порядке, она просто искупалась.

– Мне нужно идти… Пусти меня, – произнесла Сильвия, отталкивая руку Кестера, который придерживал ее, боясь, что она упадет в обморок – так посерело ее лицо. – Пусти… Белла… Я должна ее увидеть.

Он отпустил ее, но Сильвия так и осталась стоять на месте, внезапно почувствовав себя слишком слабой даже для того, чтобы просто пошевелиться.

– Если ты возьмешь себя в руки, я тебя провожу, – сказал Кестер. – Но ты должна быть спокойной и смелой девочкой.

– Буду, только дай мне увидеть Беллу, – ответила Сильвия смиренно.

– Ты так и не спросила, кто ее спас, – произнес Кестер с укором.