Поклонники Сильвии

Дэниел выпил уже достаточно, чтобы прийти в чрезвычайно благостное расположение духа, иначе его жена не осмелилась бы поступить так, как она поступила; в своем сентиментальном дружелюбии он провозгласил, что Кинрейд может приходить в Хэйтерсбэнк так часто, как только захочет, гостить у них на ферме всякий раз, как окажется в этих краях, да и вообще может оставаться здесь насовсем; поток его красноречия иссяк лишь тогда, когда Белл закрыла дверь и заперла ее еще до того, как главный гарпунер успел хотя бы на шаг отойти от дома.

Сильвии всю ночь снились пылающие вулканы среди ледяных южных морей. Но, поскольку их пламя, как и в рассказе гарпунера, населяли демоны, обратить внимание на кого-то конкретного в этой причудливой сцене, где она была лишь зрительницей, а не участницей, девушка не могла. Со светом дня на смену чудесному сну пришли обыденные вопросы. Действительно ли Кинрейд уедет насовсем? Был ли он возлюбленным Молли Корни? Сильвия все спорила с собой, никак не находя ответов на свои вопросы. Наконец девушка решила, что не сможет получить их до тех пор, пока опять не встретится с Молли; с огромным усилием она приняла решение больше не думать о гарпунере и пообещала себе вспоминать лишь об описанных им чудесах. Возможно, Сильвия действительно размышляла о них, когда тихо пряла вечером у очага или, выйдя из дома в сумерки, чтобы загнать скот на дойку, неторопливо шла следом за животными; быть может, эти чудеса занимали ее мысли и летом, когда она по привычке выходила с вязанием из дома и, овеваемая свежим морским бризом, спускалась с уступа на уступ по возвышавшимся над синим морем скалам в не слишком безопасную с виду маленькую бухту, служившую девушке убежищем с тех самых пор, как ее родители перебрались в Хэйтерсбэнк. Из этой бухты Сильвия часто видела проходившие вдалеке корабли, и их быстрое, но в то же время спокойное движение наполняло ее какой-то ленивой удовлетворенностью, однако не вызывало мыслей о том, куда они идут и в каких странных местах успеют побывать, прежде чем вернутся домой.

Глава X. Упрямая ученица

Когда Хепберн пришел, чтобы дать Сильвии следующий урок, ее мысли все еще были заняты главным гарпунером и его историями, так что перспектива небольшой похвалы за заполнение страницы написанным каллиграфическим почерком именем Авденаго утратила даже тень привлекательности, которой обладала до этого. Разделить с кем-то интерес к опасным приключениям в северных морях девушке хотелось в гораздо большей мере, чем, согнувшись над столом, заставлять себя правильно выводить буквы. По неосторожности она решила пересказать кузену одну из историй, услышанных от Кинрейда; поняв, что Хепберн (если он вообще не счел весь рассказ нелепой выдумкой) воспринял эту историю просто как способ отвлечься от по-настоящему важного дела и терпеливо слушал ее лишь в надежде, что его кузина, очистив разум, прилежно возьмется за письмо, Сильвия поджала хорошенькие губки, словно чтобы удержаться от новых попыток заинтересовать Филипа, и приступила к уроку с весьма бунтарским настроем; от открытого неповиновения ее удерживало лишь присутствие матери.

– В конце концов, – произнесла девушка, разминая уставшую, онемевшую руку, – я не вижу смысла утомлять себя тем, чтобы учиться писать письма, если в жизни ни одного не получала. Зачем сочинять ответы, раз мне никто не пишет? А если бы и написали, я бы все равно ничего не смогла одолеть; даже печатную книжку мне трудно было бы прочесть, ведь там наверняка полно новомодных словечек. Чтоб ему провалиться, тому, кому делать больше нечего, кроме как придумывать новые слова! Почему людям не хватает тех, что уже есть?

– Ну как же? Ты сама каждый день используешь две-три сотни слов, Сильви, а я в магазине – множество других, которые тебе даже в голову не придут; людям на полях нужен собственный набор слов, не говоря уже о высоком стиле, на котором говорят священники и юристы.

– Читать и писать – это такой утомительный труд! Коль уж ты проводишь эти уроки, разве ты не можешь научить меня чему-нибудь другому?

– Есть еще счет. И география, – произнес Хепберн медленно и серьезно.

– География! – воскликнула Сильвия, просияв и, вероятно, выговорив это слово не слишком правильно. – Мне хотелось бы, чтобы ты научил меня географии. Есть множество мест, о которых я хочу знать.

– Что ж, в следующий раз я принесу книгу с картами. Но кое-что я могу рассказать тебе прямо сейчас. Земной шар делится на четыре части.

– А что такое земной шар? – спросила Сильвия.

– Земной шар – это и есть Земля, место, где мы живем.

– Продолжай. Какую из четвертей занимает Гренландия?

– Гренландия не занимает целую четверть. Она – лишь часть одной из них.

– Значит, половину четверти?

– Нет, меньше.

– Половину половины?

– Нет! – ответил Филип, слегка улыбнувшись.

Подумав, что кузен намеренно преуменьшает размеры Гренландии, чтобы поддразнить ее, Сильвия слегка надула губки и произнесла: