Поклонники Сильвии

Слова Филипа произвели на его тетушку большее впечатление, чем он рассчитывал. Его больше раздосадовало, что о Сильвии будут говорить как о девушке, побывавшей на сельской гулянке – ежегодном празднестве для той части йоркширских слуг, что занимали самое низкое положение в обществе, проводившемся как в кабаках, так и под открытым небом, – чем сам факт ее появления там, ведь, как он узнал от надежного человека, кузина почти сразу же оттуда ушла. Глядя на встревоженное лицо тетушки, Филип едва не пожалел о том, что обо всем ей рассказал. Наконец, глубоко вздохнув и поворошив угли в очаге, словно это простое действие могло помочь ей собраться с мыслями, Белл произнесла:

– Жаль, что с девицами все не так, как с парнями или замужними женщинами. Не подумай, что я ропщу, ведь на все воля Господа, но, будь у Сильвии брат, за ней было бы кому приглядеть. Мой муж, как видишь, настолько занят своими делами – овсом, шерстью, молодым жеребчиком, «Везучей Мэри», – что ему некогда думать о дочери.

Миссис Робсон действительно верила в то, что помыслы ее мужа заняты серьезными вопросами, которые, как Белл привыкла считать, приличествовали более высокому мужскому интеллекту; она сама бы потом корила себя, если бы даже мысленно обвинила его, а Филип слишком уважал ее чувства, чтобы сказать, что отцу Сильвии нужно бы следить за ней повнимательнее, коль уж он везде брал с собой столь прелестное создание; и все же слова эти так и вертелись у него на языке. Наконец тетушка снова заговорила:

– Раньше я думала, что вы с моей дочерью понравитесь друг другу, но для такой, как Сильви, ты слишком старомоден и ей не подойдешь; впрочем, оно и к лучшему, ведь теперь я могу сказать, что была бы очень тебе благодарна, если бы ты за ней приглядел.

Лицо Филипа помрачнело. Ему пришлось подавить свои чувства, прежде чем он сумел дать тактичный ответ:

– Как я могу за ней приглядывать, если в магазине у меня с каждым днем все больше и больше работы?

– Я могу посылать Сильви к Фостерам по какому-нибудь делу, после чего ты, разумеется, сможешь держать ее в поле зрения, пока она будет в городе; пока моя дочь на улице, просто сопровождай ее и следи, чтобы другие парни держались от нее подальше – в особенности Нед Симпсон, мясник, ведь люди говорят, что он – плохая компания для девушки; а я попрошу Дэниела, чтобы он почаще оставлял Сильви со мной… Вон они как раз спускаются с уступа, и Нед Симпсон с ними. В общем, Филип, я надеюсь, что ты, будто родной брат, защитишь Сильви от непотребного.

Дверь открылась, и послышался грубый голос Симпсона. Это был коренастый мужчина довольно привлекательной наружности, однако цвет его лица выдавал в нем пьяницу. Симпсон держал в руках свою воскресную шляпу; разгладив ее длинный ворс, он произнес застенчиво-фамильярно:

– Мое почтение, миссис. Ваш муж настоял, чтобы я зашел пропустить стаканчик; надеюсь, вы не против?

Войдя в дом, Сильвия немедленно направилась наверх, ничего не говоря ни кузену, ни кому бы то ни было еще. Хепберн сидел, глядя с неприязнью на гостя и почти с неприязнью – на своего гостеприимного дядю, приведшего Симпсона в дом; молодой человек полностью разделял чувства своей тетушки, чьи ответы были весьма сухими; впрочем, еще Филип размышлял о том, что побудило миссис Робсон говорить так, словно она полностью оставила надежду на их с Сильвией женитьбу, и в чем именно проявлялась его старомодность.

Робсон с радостью убедил Филипа выпить вместе с ними, однако молодой человек был не расположен к беседе; он сидел с надменным видом, глядя на лестницу, по которой рано или поздно должна была спуститься Сильвия, – на лестницу, которая, как уже, возможно, было сказано, вела из кухни наверх. В конце концов его терпение было вознаграждено. Сперва на лестнице словно бы нехотя показался носок башмачка; за ним последовала лодыжка, затянутая в синий чулок, заботливо связанный матерью из шерстяной пряжи ее же собственного изготовления; следом появились нижняя юбка, целиком сшитая из коричневой шерстяной ткани, и рука, благовоспитанно придерживавшая эту юбку (дабы она не мешала спускаться по лестнице), изящные шея и плечи, покрытые сложенным вдвое квадратным куском белоснежного муслина, и наконец сиявшее красотой, ясное, невинное лицо, обрамленное светло-каштановыми локонами. Девушка торопливо скользнула к Филипу, чье сердце при ее приближении бешено заколотилось. Впрочем, оно забилось еще сильнее, когда кузина шепнула ему на ухо:

– Он уже ушел? Терпеть его не могу; мне так хотелось ущипнуть отца, когда он пригласил Симпсона к нам.

– Может, он ненадолго? – ответил Филип, едва понимая смысл произнесенных ею слов – столь сладостным было осознание того, что Сильвия с ним секретничает.