Полет цикады

— Где история болезни? - поинтересовалась Анна, подходя к кровати.

Ей тут же подали прошитую тетрадь. Анна просмотрела замысловатые строчки записей. Ничего хорошего.

— Наири, — осторожно поступился главный целитель лечебницы, — неужели вы создали все это для того, чтобы исцелять перступников?

— А разве преступники не нуждаются в лечении? К тому же... Тассан пострадал, спасая моего сына, а Соми... — Анна повернулась к девушке. — Соми, поднимись! Отныне я зачисляю тебя в свиту своего сына. Ему нравятся твои колыбельные!

— Все к удовольствию Наири, — осмелилась прошептать помилованная. — Но я молю покарать меня, но не отказывать в помощи брату.

— Тассан получает все необходимое, не так ли? — повернулась Анна к главному целителю. Тот поклонился, пряча глаза.

— На меня смотри!

— Я... не смею! — спина сгорбилась еще сильнее.

— Госпожа... — решилась Соми, — Тот человек... ваш наложник, которого тоже зову Тассан, он делает все возможное для моего брата. Благодаря ему...

— А где он? — Анна тут же вспомнила о погибшем гареме.

— Здесь, моя госпожа!

Тассан легко протиснулся сквозь толпу целителей и охраны. И замер у ног Анны.

— Пойдем, — позвала его, вспомнив, что здесь есть её личный кабинет. — Нам нужно о многом поговорить...

Тассан не скрывал ничего. И о том, что главный целитель пытался саботировать приказ Наири лечить раненого как можно лучше, и о том, что его тезка вряд ли выживет.

— Соми готова к этому. Но еще не приняла.

— Да как принять такое... Тассан, ты сильно скучаешь? По... остальным?

— Скучаю. Но хуже всего то, что демоны не имеют души. Их нет в загробном мире. А для людей... для людей я каждый вечер отправляю по реке бамбуковые лодочки со свечами, дабы они разогнали мрак и осветили путь к перерождению. Кто знает, возможно, в следующей жизни мы снова станем друзьями. А пока я благодарен Наири за то, что она позволила мне здесь работать. Это меня спасло. И тогда... и потом, когда я похоронил их...

Анна потянулась к Тассану, обняла, как мать — ребенка. И эта незамысловатая ласка прорвала стену, которую мужчина возвел в своем сердце. Слезы катились из глаз тяжело, и ни одного звука не сорвалось с дрожащих губ.

— Плачь, если от этого станет легче. Выпусти горе и пусть слезы успокоят душу...

Она выпустила его только, когда плечи перестали содрогаться от беззвучных рыданий:

— Благодарю тебя, Тассан. Ты много для меня сделал...

Он смотрел удивленно-вопросительно. Но их беседу прервал осторожный стук в дверь:

— Наири, накажите, если я помешал, — доложил рораг, — но тот инкуб... он умирает.

Бегущая по коридорам Наири — зрелище, какого не видели прошлые века и не увидят, наверно, и грядущие. Анна ворвалась в палату и застыла, не всея нарушить скорбное прощание.

Тассан пришел в себя. Маг изо всех сил поддерживал его в стабильном состоянии, но даже его сил не хватало. Это понимали все. И старались не мешать.

Соми стояла на коленях. Тассан сжимал её руку и что-то шептал, так, что слышала только сестра. А она изо всех сил старалась не плакать.

Приход Анны не остался незамеченным. Тассан замолчал и сделал попытку сползти на пол.

— Лежи, — приказала она и сама придержала его за плечи, не давая встать. — Береги силы.

— Наири, — едва слышно прохрипел инкуб, — молю, не оставьте своей милостью Соми...

— Она зачислена в свиту моего сына. А тебе спасибо, Тассан. Я буду помнить тебя, — и отошла. Не посмела отнимать последние секунды общения с единственным родным человеком.

Но как ни торопись, а никогда не успеешь сказать главного. Соми вскрикнула и зарыдала, колотя лбом по полу. Анна кинулась к ней:

— Тише, тише... Ну сделай что-нибудь! — это уже спокойно стоящему рядом магу.

Тот прикрыл глаза, у губ залегли глубокие складки, но девушка успокоилась и заснула прямо так, в объятиях Наири.

— Уложите её. Как простнется — дайте успокоительное. А его, — Анна указала на прикрытого простыней Тассана, — похороните достойно. Он это заслужил.

— Наири! — послышался от двери знакомый голос.

— Я же велела тебе отдыхать!

— Я пришел за вами, Наири, — в коридоре царила суета.

Анна выглянула из палаты. Больницу заполняли рораги. И её собственные, и королевские.

— Что происходит?

— Простите, Наири. Приказ короля — вернуть вас во Дворец как можно скорее.

— С каких это пор ты подчиняешься королю?

— Простите, госпожа. Но этот приказ обоснован. Сариты объявили Эстрайе войну.

34

Во Дворце покои Наири окружала тройная стража. Кхемара ждала в детской. Кьет, сидя у неё на руках, забавлялся звоном золотой погремушки. Его занимал мелодичный звон и блеск изумрудов и рубинов, украшающих игрушку.

— Наири, — королева поднялась со своего места с достоинством, словно ничего и не случилось. Только лицо потеряло живость и напоминало маску.

— Я пленница? — Анна забрала сына. Тот довольно загулил и потянулся у её ожерелью.

— Что ты! — всплеснула руками Кхемара. — Ты — величайшее сокровище Эстрайи! Погибнешь ты — погибнем и все мы. Боюсь, времени найти замену нам не дадут. Поэтому...

— Я хочу уехать. Куда-нибудь подальше. Пережду, а потом вернусь. Слышала, у меня много Храмов, надо только выбрать...