Полет цикады

— Наири! Анна! Ты не понимаешь? Они к тебе рвутся! К тебе и твоему сыну! И куда бы ты не уехала — направятся следом. Дворец защищен амулетами и магами. И — армией. Здесь самое безопасное место в Эстрайе!

— Я хочу уехать, — Анна, не выпуская Кьета, зашагала из угла в угол. Попавшие под ноги игрушки отлетали в стороны, а испуганные служанки жались в сторонке и готовились к смерти.

Страх за сына заставлял подкашиваться ноги. Она не слышала доводов королевы, мысли метались, как стайка вспугнутых ласточек...

— В Академию. Там, среди рорагов...

— Проросло зерно предательства, — в детскую вошел Эйр. — Наири, там сейчас не безопасно. Ей величество, — легкий, но почтительный поклон в сторону королевы, — совершенно права. Для тебя и Кьета Дворец — самое надежное место. Вся армия Эстрайи встанет на твою защиту. Все, до последнего инкуба.

— Да и суккубы не отстанут, — не выдержала Рийта. Её темный взгляд сверкал решимостью.

— Мы умрем за Наири, если понадобиться. Все.

— Мне не нужно, чтобы за меня умирали, — отрезала Анна. — Я хочу, чтобы во имя меня жили!

— Значит, — заключила королева, — мы победим! И будем жить дальше.

Анна беспомощно огляделась. Возникло чувство, что здесь все против неё.

После относительной свободы Храма жизнь во дворце казалась невыносимой. Ритуалы выполнялись неукоснительно. Ни один слуга не мог оставаться на ногах, когда Анна проходила мимо. Она отвыкла видеть лица — только сгорбленные спины да затылки. И только верная тройка рорагов нарушала традиции, как могла.

Снова вернулись вечерние посиделки. В павильоне накрывали четыре столика и Эйр, Тайкан и Хон составляли за ужином компанию свой Наири. Они выставляли всех пробовальщиков пищи, подавальщиков салфеток и палочек, ароматизированной воды и полотенец...

— Кто лучше нас сможет услужить Наири?

Королева, понимая, что Анна сдерживается из последних сил, закрывала глаза на эти выходки, хотя любому нарушителю гармонии Дворца грозила смертная казнь.

Кьет всегда находился с матерью. И только, когда она отправлялась в лечебницу, перебирался в покои Кхемары. Но Анна ни на минуту не переставала волноваться за сына. Даже когда устроила в лечебнице «большую чистку».

Проверка, тайно организованная Хоном выявила множество злоупотреблений. Управляющего и главного целителя следовало поменять, но особо кандидатов не было. Анна с ума сходила от невозможности что-то сделать, даже подняла документы вольнослушателей курсов, что ни шатко ни валко проходили при лечебнице, но был жест отчаяния. А потом Хон принес досье на Тассана:

— Наири, я возьму на себя смелость порекомендовать этого человека.

— Я не могу поставить его главным врачом!

— И не надо. У него другие таланты — он хороший организатор.

Анна вцепилась в тетрадку. Хон оказался прав: оставлять наложника на должности простого массажиста было верхом расточительности.

— Пусть подготовят назначение. И Хон... мне не по себе, что он до сих пор числится в гареме.

— Наложники Наири вместе с её милостью теряют и жизнь. Пусть числится, вас это ни к чему не обязывает.

— А если... он полюбит? — Анна заглянула Хону в глаза. — Полюбит взаимно? Он же по вашим законам не сможет создать семью, мало того, даже любовницу завести не имеет права!

— Разве кто-то, кто в своем уме, может посмотреть на другую женщину, когда Наири рядом?

— Хон!

Он тут же вытянулся. И продолжил совсем другим тоном:

— Наири учила меня решать проблемы по мере их поступления. Думаю, если такое случиться, госпожа что-нибудь придумает.

— Хочешь сказать, на каждый хитрый болт найдется гайка с левой резьбой?

— Наири? — в глазах хона стояло недоумение.

— Не обращай внимания. И не забудь про назначение!

Этого можно было не добавлять — Хон отличался редкой исполнительностью. Но что-то в нем поменялось... Анна нахмурилась:

— А ну, стой!

Он замер у двери. Анна вышла из-за стола, подошла вплотную и вздохнула. Аккуратно зачесанные волосы совершенно не шли юному рорагу. Нет, он оставался потрясающе красив, но словно потерял индивидуальность, стал тенью того курсанта, что придумывал разные развлечения для Наири. Машинально она подняла руку и растрепала прическу:

— Ну не могу я видеть тебя таким... правильным. Хон, что случилось? В тебе словно перегорело что-то.

— Наири не стоит об этом беспокоится, — он поправил волосы и вышел.

Анна схватилась за голову: она совершенно не представляла, что делать! И решила посоветоваться с Эйром.

Он совершенно оправился от ран. И, глядя на него, Анна все не могла понять: почему умер Тассан? Тайкан выжил, много месяцев провисев на столбе в пустыне. Эйр... на его теле шрамов было больше, чем неповрежденной кожи. А этот несчастный инкуб...

— Он не был рорагом, — узнав о её мыслях, пояснил Эйр. — Нас поддерживает сама Праматерь Лилит, мы можем вынести очень, очень многое. Я же говорил: убить рорага сложно. Некоторые считают, что мы и вовсе — бессмертны.

— Как я хочу, чтобы было так! Бояться за тебя, переживать... я устала.

— Я не стою волнений Наири, — Эйр подошел к креслу и присел на корточки, положив руки на подлокотники. — Потому что я всегда вернусь к ней.