Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Конфедеративный принцип предполагал создание европейского или мирового союза коммунистических государств, последовательно расширяющегося за счет вступления новых стран. Правовой формой объединения объявлялся федерализм, однако с существенным отступлением – гарантиями полного суверенитета его субъектов и их права на возможность свободного выхода из союза, что гипотетически облегчало решение о вступлении для национальных элит ранее независимых государств. Следует подчеркнуть, что разработка Конституции СССР совпала по времени с ростом ожиданий Коминтерном «мирового Октября» – немедленной победы революции в Европе, прежде всего в Германии[826]. Они отражены в общей концепции Мирового ССР, в состав которого «имеют право войти, на основе договоров самоопределения и объединения равноправных народов, все Социалистические Советские Республики, как существующие, так и имеющие возникнуть в будущем», за каждой из которых «сохраняется право свободного выхода из союза»[827]. Ключевое значение для установления баланса принципов конфедерализма, федерализма и унитаризма имела дискуссия по вопросу о соотношении таких основополагающих документов как декларация, договор и конституция, прошедшая в рамках Конференции полномочных делегаций Советских Социалистических Республик – РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР (Грузия, Азербайджан, Армения). Предложение (М. Фрунзе и Х. Раковского) принять Декларацию как самостоятельный документ по образцу Американской и Французской революций, отделив ее от Договора, вызвало резкое неприятие в связи с тем, что Договор не содержит указания на диктатуру как цементирующую силу всего объединения. «Над нами, – заявил И. Сталин, – будут смеяться. В договоре не сказано, что власть большевиков строится на диктатуре пролетариата. Это не преддверие, а основное условие всяких договоров, возможных между республиками»[828]. Именно потому, что Декларация – не юридический, а политический документ («прокламация»), утверждал он, следует объединить его рассмотрение и принятие с договором и конституцией. Прецедентом выступало решение III съезда Советов РСФСР, которым декларация и основные пункты конституции были объединены в единый основной закон[829]. В результате была осуществлена идея принятия Основного закона в целом, исходя из презумпции объединения в нем всех трех документов – декларации, договора и конституции. Первое заседание конференции полномочных делегаций РСФСР, Украины, Белоруссии и Федерации Закавказских Советских республик 29 декабря 1922 г. решило принять Договор и декларацию за основу конституции сразу и целиком, без постатейного обсуждения[830].