Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Суть коммунистического проекта – радикальная перестройка общества на основе идеи всеобщего равенства, понимавшегося не как формальное, но как материальное (фактическое). Результатом его направленной реализации становилась ретрадиционализация общества – отказ от достижений предшествующего этапа цивилизационного развития (имперская государственность эволюционировала в целом в направлении гражданского общества и правового государства). Коммунистическая идеология проделала существенную эволюцию уже на стадии ее практического применения. Феномен большевизма – экстремистская диктатура, закономерное следствие крушения гражданского общества и либеральных конституционных реформ, попытка насильственной реализации коммунистической утопической программы, приведшей к ретрадиционализации и архаизации общества, установлению террористического правления, имевшего вполне выраженные аналоги в прошлом (радикальные религиозные секты Средневековья, якобинцы и бешеные Французской революции, Парижская коммуна) и в экстремистских режимах ХХ в. (как марксистского, так и фундаменталистского типа – от маоистов и красных кхмеров до апологетов Исламского государства). Подчеркнем принципиальную роль мифа Парижской коммуны в процессе разработки первой советской Конституции 1918 г. Данный миф вызвал к жизни гибридный характер конституции как синтеза трех идеологий – анархического коммунизма, корпоративизма и централизма, определив оригинальную окончательную интерпретацию доктринальных основ, институциональной структуры и применения конституционных норм. Вопреки существующим в литературе социологическим объяснениям, историческая динамика большевизма связана с изменением внутренней мотивации поведения его адептов – в рамках конфликтного соотношения идеологии и исторической традиции по таким параметрам, как ценности, психологические установки, цели и средства их достижения. Сталинизм предложил новую конструкцию утопической программы, отодвинув достижение конечной цели на будущее в обмен на гарантии социальной стабильности и иерархии в настоящем. Сталинская модель политической системы, воплощенная в Конституции 1936 г., стала возможна в результате установления тотального контроля государства над обществом, информационной сегрегации общества; механического преодоления конфликта идеологии и знания путем устрашения (массового террора); использования новых рычагов социальной инженерии и управления мотивацией поведения; поддержания перманентного диссонанса как когнитивного закона реального социализма; окончательного выведения механизма принятия решений из сферы социального контроля и трансформации партийного культа в культ личности вождя.

Последующая трансформация коммунистического мифа не покушалась на его основы и не выходила за рамки его частичной корректировки. Проект реформ «оттепели» (несостоявшаяся конституция 1964 г.) связан с разочарованием в революционной идеологической формуле и потерей перспективного видения ситуации советской элитой. Решение проблемы усматривалось в принятии коммунистической идеи в качестве правовой фикции и основы для последовательного юридического конструирования всей правовой и общественно-политической системы. Очевидная несостоятельность этой программы определила поиск прагматического разрешения конфликта права и идеологии на следующем этапе – позитивации ключевых идеологических символов и институтов в праве при сохранении его номинального характера (фиксация руководящей роли коммунистической партии в Конституции 1977 г.). В этой перспективе перестройка предстает не революцией, но реформацией (подобно религиозной Реформации в Европе на рубеже позднего Средневековья и раннего Нового времени). Это – стратегия реформ, связанная с осознанием бесперспективности коммунистического проекта в советской интерпретации и стремлением к возрождению его мессианского характера в обновленной и очищенной от коррупции форме. Проект перестройки состоял в сущности в преодолении идеологического и институционального паралича, но имел ограниченный масштаб (не покушался на системообразующий революционный миф), ретроактивный характер (идеал политического устройства усматривался в прошлом, а не в будущем), игнорировал существующие в мире модели политического устройства (в силу стремления сохранить преемственность советских институтов), оказался запоздавшим по времени. Провозглашение новых этических ценностей без радикального изменения отношений собственности, институтов и процедур управления привело к крушению советского режима. Эволюция коммунистического мифа на всех этапах его существования не отменяла, следовательно, его сути – отказа от частной собственности, гражданского общества и правового государства.